Тому хотелось заглянуть за край, и он осторожно двинулся вперед, где светлели скалы. Он ощутил гальку и жесткую траву под ногами.

Дальше – пустота. В темноте граница между твердью и пустотой была неразличима, но ощущение пустого пространства было очень сильным. Где‑то там, внизу, скрытые мраком ночи, находились осколки, на которых суждено было закончить свои дни отцу Фрэнка. Том услышал за собой шаги и отпрянул от края. На мгновение в его мозгу промелькнула мысль, как бы юноша не столкнул в пропасть и его. «Надо быть ненормальным, чтобы подумать такое!» – упрекнул себя Том, ведь мальчик его обожал. Хотя никто не знает доподлинно, на что может толкнуть человека любовь.

– Ну что – идем? – услышал он голос Фрэнка.

– Да, – произнес Том, отирая со лба холодный пот. Видимо, все дело в переутомлении и разнице во времени, решил он.

21

Том заснул, едва его голова коснулась подушки. Среди ночи он проснулся оттого, что всего его тело судорожно дергалось. Дурной сон? Но Том спал без сновидений. Сколько он проспал – час или больше? И вдруг из холла до него донеслось тихое восклицание: «Нет!». Том выбрался из постели. Теперь он ясно различал два голоса: один принадлежал Фрэнку, другой был слабый, журчащий – женский. До него доносились только обрывки фраз: «...был всегда нетерпеливый... я знаю... по мне, все одно, что... что ты сделаешь».

Вероятно, это говорила Сьюзи, и голос у нее был сердитый. Том уловил в ее речи немецкий акцент. Он мог бы приложить ухо к дверям и расслышать все как следует, но подслушивать было не в его натуре. Он ощупью добрался до постели, зажег ночную лампу, взял книгу, закурил и успокоился.

Интересно, кто кого вызвал на разговор – Сьюзи Фрэнка или он ее? Скорее, это Фрэнк – Том слышал, что рядом справа кто‑то тихо прикрыл за собою дверь, а он знал, что там комната Фрэнка. Том погасил сигарету и в туфлях на босу ногу вышел в холл. Из‑под двери Фрэнка пробивался свет, и Том постучал одними кончиками пальцев. Тотчас послышались легкие быстрые шаги, и, открыв дверь, Фрэнк шепотом пригласил его войти.

– Это была Сьюзи? – спросил Том.

Фрэнк кивнул.

– У вас окурка не найдется? – спросил он. Том достал из кармана пижамы сигарету, раскурил ее для Фрэнка и спросил, что ей от него понадобилось.

Фрэнк с жадностью затянулся и, смеясь, сказал:

– Она по‑прежнему утверждает, будто видела, что я сделал.

– Доведет она себя до нового приступа, – покачав головой, проговорил Том. – Хочешь, я завтра с ней поговорю? Мне интересно на нее взглянуть.

Том оглянулся на закрытую дверь, потому что заметил, что Фрэнк смотрит в ту сторону.

– Она что – любит бродить по ночам? Я думал, она болеет.

– Да она сильна, как лошадь! – вырвалось у Фрэнка. От усталости его покачивало, и он бессильно рухнул на кровать.

Том огляделся: на коричневом старинном столе находились приемник, пишущая машинка, книги и пачка писчей бумаги; на полу, возле полуоткрытой двери гардеробной, – лыжные ботинки и сапога для верховой езды; над столом к большой зеленой доске прикреплены скотчем фотографии рок‑исполнителей, в том числе «The Ramones»[18] в синих джинсах; еще ниже – карикатурные картинки и парочка женских фотографий – возможно, Терезы. Том не хотел затрагивать эту деликатную тему и потому не стал рассматривать внимательно.

– Старая дура, – сказал он, имея в виду Сьюзи. – Она никак не могла тебя видеть. Надеюсь, сегодня ночью она больше тебя не потревожит.