– Не убивай меня, родич! – сказал он и упал на колени.

Вместе со страхом к нему возвращалась память. Он вспомнил, что человек, которого он ищет с утра, да и не с сегодняшнего, тот самый, кто двадцать лет назад сидел с ним в жаркий полдень у речки и учил его ловить форель.

– Не убивай, дядя Эктор! – выговорил он.

– Плясать умеешь?

– Не пугай меня, дядя Эктор! Сердце из груди выскочит…

– Хватит! – крикнул Чакон. – Правду говори!

– Сеньора Пепита все узнает.

– Как ей узнать? Тут все свои. Выпить хочешь?

Амадор прижег страх глотком огня.

– Ну, как?

– Хорошая водка, дядя Эктор!

– Пей еще.

– Худо мне, дядя Эктор.

– Пей, гадюка! – Над ухом его громыхнул выстрел. – Кайся, сукин сын!

Сова пересчитал в темноте капли пота на его лбу.

– Сеньора Пепита знает все, что ты делаешь. Ты с ними совещаешься, ты спишь, ты ездишь, а она все знает.

– Скажешь, кто стучит, – смягчился Чакон, – оставим тебя в общине.

– Семья горевать будет, дядя Эктор!

– Дадим тебе домик, надел и помирим с Минайями.

Амадор вздохнул.

– Карлоса вдова больше все?

– Она у нас на сходках не была. Откуда ей знать?

– Она ведьма. Ей звери говорят. Она зашлет своих собак, они ей и перескажут.

– Дальше!

– Еще она птиц для этого кормит.

– Дальше!

– Сеньора Пепита хочет тебя убить.

– Тебя подослала?

– Я так согласился, в шутку, дядя Эктор!..

– Выдаст, гадюка, – сказал Скотокрад.

– Да честное слово, я вас уважаю…

– Выдаст, сучья морда.

– Да ради бога, я вас…

– Пей! – приказал Чакон и протянул ему вторую бутылку.

Водка уже не помогала.

– Пей все.

– Голова закружилась…

– Это ты сообщил судье, что мы хотим его убить?

– Да, дядя Эктор.

– Как?

– Я письмо послал с Кабьесесом.

– Что написал?

– «Бигите, судья, Эктор Чакон Хочит вас убить на разберательстви».

– Так, – сказал Чакон.

– Ты же меня не обидишь, а, дядя Эктор?

– Что ж, пришло время сбить с него спесь.

Буря удалялась, и Отсеки-ухо разобрал, что это произнес скуластый человек с невысоким лбом и гладкими волосами.

– Амадор, ты всегда вершил правосудие сам. Ты всегда орудовал ножом как хотел. Ладно, дело твое. Но чтоб за какое-то масло, за какие-то дерьмовые милости предать свою общину… Ты нас продал на вес. Держите его!

Сильные, как ветви, руки Скотокрада и могучие руки Конокрада скрутили Амадора.

– Поднимите!

Его подняли, как младенца. В молочном свете, который вдруг полился из луны, Эктор секунду видел глаза того мальчика, с которым он когда-то, очень давно, прыгал через ручьи и воровал фрукты. Но он сокрушил это лицо, и перед ним снова предстал предатель. Он вынул платок, насильно сунул его в рот Амадору, и глаза у того закатились от удушья. Отсеки-ухо извивался как змея, но мало-помалу телом его завладели ужас, тишина и не нашедший выхода воздух.

Глава двадцать четвертая

Портрет еще одного судьи (масло)

Свиньи подрыли тысячу четыреста гектаров, но свинца переварить не могли и погибли на поле брани.