|
Он – или она – приехал сюда уже с заряженным и завернутым в носовой платок револьвером, засунув его в карман или сумочку. Конечно, злоумышленник собирался воспользоваться оружием лишь в том случае, если представится возможность, ибо не мог же он заранее предвидеть, какой оборот примут события. Я еще никогда не встречал никого, способного столь молниеносно реагировать на обстоятельства и принимать решения. Преступник заходит в гостиную. Видит через открытую дверь Вульфа (как он полагает), сидящего за столом. Кладет руку на пистолет, завернутый в платок. Ждет. Улучив миг, когда Вульф прикрывает глаза или отворачивается, а другой, кто находится в гостиной, смотрит в прихожую или, стоя у пианино, повернулся спиной, прицеливается и стреляет. После чего, пока другой недоуменно озирается по сторонам, ловко прячет пистолет в вазу. Попробуй выведи их на чистую воду. Если не установить, кому принадлежит револьвер или не докопаться до подлинного мотива для убийства, как добиться, чтобы присяжные вынесли обвинительный приговор? Не говоря уже о том, что обвинять то нужно было не за неудавшееся покушение на Хаккета, а за убийство Джонсона и Дойла. За два часа я обращался к Джейн всего три раза, и не слишком многословно. А именно: 1. Не хотите чего нибудь выпить? 2. Из этой комнаты тоже есть дверь в ванную, вон там. Дверь из ванной в кабинет сейчас заперта. 3. Прошу прощения. (Это когда я не сдержался и зевнул.) Она ни разу не ответила и даже не удостоила меня взглядом. Джонсон вел себя не лучше. Не припомню, случалось ли мне прежде проводить два часа в столь скучной компании. Вот почему, когда около девяти зазвенел звонок входной двери, я даже обрадовался – хоть какой то просвет в этом унылом ожидании. Так как дверь из гостиной в прихожую тоже была звуконепроницаемой, то, кроме звонка, я расслышал лишь слабый звук шагов и еще более слабые и неразборчивые голоса. Но минуты через три дверь открылась и вошел Фриц. Закрыв за собой дверь, он негромко сказал: – Арчи, мистер Вульф зовет тебя в кабинет. Пришли инспектор Кремер и сержант Стеббинз. Мне ведено оставаться здесь. С этими словами он протянул руку за револьвером. Я отдал ему оружие и вышел. Если обстановка в гостиной не располагала к общению, то в кабинете она просто угнетала. Одного взгляда на Вульфа, который вычерчивал на своем столе круги безымянным пальцем, было достаточно, чтобы заметить, что он в совершенном бешенстве. Сержант Стеббинз вытянулся у стены, всем своим видом показывая, что он при исполнении. Физиономия инспектора Кремера была под стать обивке красного кожаного кресла, в котором он расположился. Никто не потрудился взглянуть на меня, когда я вошел. Вульф рявкнул: – Блокнот! Я подошел к столу и, достав карандаш и блокнот, сел. – Вот что случается, когда дверь открываю не я, – изрек я назидательным тоном. – Я бы ни за что не впустил… – Фу! – Вульф подтолкнул мне через стол лист бумаги. – Посмотри. Взяв бумагу, я пробежал ее глазами. Это был ордер на обыск. Помещение… принадлежащее и занимаемое упомянутым Ниро Вульфом… расположенное… Ого! Странно, что Кремер еще жив. Или Вульф. Кремер прорычал, с трудом сдерживаясь: – Я постараюсь забыть, Вульф, что вы сейчас наговорили. Тем более, что это совершенно несправедливо. Черт побери, я миллион раз терпел вашу наглость! Теперь о револьвере. Пуля, выпущенная из него, в точности соответствует пуле, которую вы мне передали, и тем двум, которыми убили Джонсона и Дойла. Вот этот револьвер – вы мне сами его прислали. |
