..
* * *
Он уводил Коковцева в село Кокуй на Шилке, где впервые в русской истории был
поднят гордый флаг Амурской флотилии. Делая круги, но рассуждая логично и
здраво, Геннадий Петрович сказал, что Москва создает политический буфер, образуя
автономную Дальневосточную Республику (ДВР), а нарком Чичерин недавно заявил,
что Советская Россия отныне не имеет никакого отношения к войне Японии с
населением дальневосточной России... Мороз трещал! Атрыганьев похлопал
рукавицами.
— Очень мудрое решение, — сказал он. — Инженеры придумали буфера, чтобы смягчить
удары при столкновении вагонов. Большевики додумались до создания политического
буфера. Отныне от Байкала до Тихого океана перед японцами воздвиглась некая
загадочная для них страна, к которой не придерешься — она не грешит ни
коммунизмом, ни капитализмом. Каков пассаж?
Неподалеку от Сретенска, в Муравьевском затоне, зимовали во льду канонерки и
мониторы. На берегу высился добротный барак из бревен, внутри которого работали
котел и машина, снятые с миноносца, чтобы давать пар для обогрева и энергию для
электроосвещения флотилии. Атрыганьев воткнул ключ в дверь комнаты, на которой
висела табличка: «Главный лоцман АОПТ — Г. П. Атрыганьев».
Коковцев спросил его — что такое «АОПТ»?
— Амурское общество пароходства и торговли...
Лоцман выставил флягу с самогонкой местного (отвратного) производства и разложил
перед другом медвежатину, присыпанную для вкуса тертым оленьим рогом. Выпив и
закусив, Коковцев оттаял душою. Стало тепло. Он сказал:
— Сколько прожил — и всегда считал себя человеком хорошим. А теперь вдруг понял:
человек я плохой.
— У меня наоборот! — бодро отвечал Атрыганьев. — Всю жизнь страдал от сознания,
что человек я пустой и ненужный, а ныне, в конце пути, я понял, что прожил
добрым и честным.
Он снял с полки номера «Вестника Амурской флотилии":
— Погляди! Здесь и статьи твоего сына — Никиты Коковцева, умный и славный
мальчик. Удивительно как он при его молодости сумел быстро и точно разобраться в
обстановке, увидев, где ложь, а где правда. Признаюсь, кое в чем он помог
разобраться даже мне. Где ты его оставил, своего сына?
— Он остался там — на Балтике.
— И тут он попал в яблочко. Балтика начала флот великороссийский, Балтика и
возродит его заново...
Коковцев показал другу визитную карточку Оой-сан:
— С нею я, наверное, доберусь до Владивостока?
Атрыганьев зашвырнул ее в печку:
— Одумайся, Вовочка! Даже каппелевцы, спасаясь в Даурии, отрыгнули Семенова и
японцев, так не уподобляйся же ты рептилиям. В нашем мерзостном состоянии должно
оставаться предельно честным. В честности — наше спасение...
Ближе к весне 1920 года, когда чуть упали морозы, Приморская земская управа,
которой (исподволь!) управляли большевики Владивостока, начала готовить флотилию
к боевой и активной жизни. Атрыганьев внушил Коковцеву, чтобы он не торопился
повидать Жорку Старка во Владивостоке:
— Что тебе дался Старк с его трухой от последних миноносцев, если самураи, и тот
же Оой-сан, вертят им, как хотят! Почитай, что они сами пишут во
«Владиво-ниппо»...
«Владиво-ниппо» (на русском языке) писала о Приморской управе: «Из-под овечьей
шкуры так и несет собачьим мясом...» Атрыганьев устроил Коковцева на службу в
АОПТ — писарем, а когда пришла весна, Семенову возжаждалось прибрать корабли к
своим рукам, но это ему не удалось. Два парохода нашли прибежище в затонах
Амурской флотилии, которая стала именоваться Красной Амурской флотилией. |