Боже, прости нас обоих!Роберт Ламберт»

Вторую, более длинную записку, было еще труднее прочесть. Косые строчки наползали одна на другую, расстояние между словами было очень маленьким, так что Шейни с трудом ее разобрал:

«Как ужасно то, что я сделал! Моя любимая Эльза лежит передо мной, мгновенно убитая смертельным зельем, которое она выпила смело и честно.

А я все еще жив. Какой же я жалкий трус! Ничтожная малодушная тварь! Не думал, что так получится, клянусь честью, я этого не ожидал. Но нет, в решающий момент меня подвёл не дух. Дрогнула плоть. Мы провозгласили тост за смерть в наших бокалах и, радостно приветствуя забвение, поднесли ее к губам.  

К моему величайшему позору и — клянусь! — помимо моей воли плоть моя восстала в тот момент, когда я уже готов был выпить яд. Пальцы разжались, и бокал упал на пол. Я стоял, онемев от ужаса, не имея сил закричать и остановить Эльзу.

В следующее мгновение, показавшееся мне вечностью, я увидел, как. моя дорогая возлюбленная покачнулась и упала. Как страшно было сознавать, что должно произойти с ней дальше! Я стал возле Эльзы на колени и, рыдая, говорил ей о своей любви, а она уходила в Вечность.

У меня не осталось цианистого калия, чтобы сделать еще одну дозу смертельного напитка и присоединиться к любимой. Но я нашел другой выход. В шкафу висит мой дробовик.

Потерпи немного, Эльза. Не отчаивайся и не сомневайся во мне. Твоя твердость укрепила мой дух. На этот раз я сделаю все как следует. Я не могу оставаться в живых, зная, что ты ждешь меня там.

Иду к Тебе. Роберт Ламберт»Дочитав это жуткое послание с того света, Майкл Шейни с глубоким вздохом откинулся на спинку дивана и принялся подергивать себя за мочку левого уха. Несчастные, глупые, жалкие, страдаю-

щие люди! Выбрав этот путь даже в самом тяжелом- положении, они потеряли слишком много. Неизмеримо много — две человеческие жизни.

Два трупа, лежащие перед ним в квартире, в точности похожей на ту, что находится этажом ниже, где он и Люси так приятно проводили сегодняшний вечер... Пока они ели приготовленный Люси обед и пили коньяк, совсем рядом, всего этажом выше, эти двое готовились совершить последний страшный шаг.

Пронзительный вой полицейской сирены дал ему знать, что Люси уже дозвонилась в полицию. Он встал с дивана и сунул руки в карманы, хорошо зная, что Джентри будет гораздо приятнее, если ему доложат, что Шейни ни к чему не притронулся до прибытия полиции.

Майкл вышел на кухню. Все здесь сияло чистотой. Только на умывальнике стоял поднос с полурастаявшими кубиками льда и двумя открытыми бутылками. В одной был черный ром, в другой мятный ликер.

Он немного постоял, раздумывая, какой из напитков использовала злосчастная парочка для приготовления смертельного зелья.

Вой полицейской сирены оборвался у самого дома, и Шейни, пройдя через гостиную к входной двери, остановился в ожидании представителя официальной власти.

Это оказался совсем молодой розовощекий полицейский, приехавший на патрульной машине. Распахнув ударом ноги жалобно скрипнувшую дверь, он очутился лицом к лицу с поджидавшим его Шейни. Свой служебный револьвер парень держал наготове. Мгновенно направив его на Шейни, он прорычал:

—   Руки вверх, ты! Нам сообщили, что здесь произошло убийство. Шейни небрежно поднял руки до уровня подбородка и кивком указал в сторону трупов.

—   Все правильно. Вот они лежат.

Не опуская револьвера, молодой полицейский искоса осмотрел интерьер комнаты и застыл. Румянец мгновенно покинул его лицо, ствол револьвера неуверенно запрыгал в руке. Он несколько раз судорожно сглотнул.

— Да-да, я вижу.— Взгляд полицейского снова вернулся К Шейни.

В дверях появился плотный сержант. Он быстро взглянул на Шейни, на своего молодого коллегу и на два лежащих на полу трупа.