В нижней части ЭУР2002 гремели двигатели, могучий корпус дрожал. — Взгляд Вишера упёрся в большой экран, ожидая, когда травянистая равнина уйдёт вниз и поле зрения расширится…

Ничего!

— Проклятье!

Поле осталось. Невероятная сила прижала корабль к почве.

— Ничего, — сказал Барлетта. — Абсолютно ничего.

Двигатели выплёвывали могучие потоки ультрафиолетового излучения, стенки вибрировали от чудовищной мощи работающих двигателей, но ЭУР2002 не мог оторваться.

— Двигатели на нуль! — вскричал яростно Вишер.

Мысль, что кто-то позволяет себе играть с одним из новейших кораблей Земли, как кошка с мышкой, привела его в бешенство. Ему потребовалось несколько минут и насмешливое замечание Барлетты, чтобы восстановить хотя бы часть своего внутреннего равновесия. Он придвинул к себе микрофон и проинформировал экипаж сдавленным голосом:

— У нас, вероятно, нет возможности убраться отсюда, пока не будет найдена причина возникновения этого чрезвычайно мощного поля, — произнёс он в заключение. — Существует возможность, что наши двигатели автоматически включают это поле, влияя на неизвестный источник электроэнергии. Но с таким же успехом это может быть неизвестная разумная сила, стремящаяся удержать наш корабль на этой планете.

Когда он вернул микрофон в прежнее положение, ему внезапно вспомнился Джонатан. Боже мой, этот парень оказался прав!

* * *

В следующие дни события развивались очень быстро. На борту ЭУР2002 находилось много флаеров, которые предназначались для исследования поверхности планет, картографирования и других подобных целей. Эти машины в основном состояли из тех неметаллических полимерных материалов, что и сам корабль. Оставив один для собственных нужд, Вишер отправил все флаеры по розе ветров во все стороны для облёта планеты. За последние полгода такие облёты проводились довольно часто, но ничего достойного внимания, конечно, обнаружено не было.

Стартовали машины утром одиннадцатого мая. Они поднимались с травянистой равнины одна за другой и почти отвесно устремлялись в небо, гонимые реактивными двигателями.

Около одиннадцати часов Вишер находился в секторе геологии и принимал участие в информационном совещании, когда раздался первый аварийный вызов, о котором ему немедленно сообщила радиорубка:

— Сержант Тирстен попал в сильное электрическое поле, притянувшее его к почве. Он сообщает, что поле тотчас же исчезло, как только машина повернула, и спрашивает, нужно ли ему продолжать полет.

— Он должен засечь своё точное местонахождение, а потом возвращаться, — ответил Вишер.

— Понятно, сэр.

Тотчас же, покинув совещание, Вишер помчался в командирскую централь, прочитал переданные Тирстеном координаты точки, от которой возвращался флаер, и нанёс их на большую карту поверхности планеты Эол, составленную картографами за прошедшие месяцы. Он обратил внимание, что отмеченная Тирстеном точка находилась в том месте, где на карте не было почти никаких деталей, кроме отмеченных двух водяных потоков, хотя из фотографий было неясно, есть ли там река на самом деле или нет. Линий высот или каких-нибудь данных о контуре местности не было вообще, так что создавалось впечатление, что этот регион до сих пор был недостаточно исследован.

Вишер взял в руки карту, на которой были отмечены курсы всех флаеров, стартовавших сегодня, установил связь между банком данных и бортовым компьютером и рассчитал, что этого места на своей машине достигнет капрал Альварец, к тому времени облетевший три четверти планеты.

Через пятьдесят минут поступил аварийный сигнал и от Альвареца.

— Капрал Альварец сообщает о том же феномене, что и сержант Тирстен, сэр, — сообщила радиорубка.