|
Робер, учившийся тогда в коллеже, страстно желал пойти на военную службу и был в глубине души смертельно обижен - намного больше, чем можно было предполагать, - когда два года спустя призывная комиссия освободила его. - Они даже не смогли мне объяснить почему, - негодовал Робер, тогда как отец только пожимал плечами. Да, бедный толстый мальчик! Он трепетал и запинался, разговаривая с отцом; он был застенчив с девочками. Может быть, потому, что отец беспробудно пьянствовал, Робер до двадцати лет не выпил ни глотка алкоголя и первую сигарету, чтобы не отличаться от других, выкурил лишь в университете, где провел два года. Жанна спрашивала себя, как он встретился с Луизой и, главное, как это он влюбился в нее, как он сумел ей об этом сказать. Жанна в то время уже уехала из дома и почти не общалась со своей семьей; она знала лишь, что они поженились, потом - что у них родился первый ребенок, Жюльен, тот самый, который нашел свою смерть в автокатастрофе. Вокруг нее в огромном доме было пусто и тихо. Где-то за закрытой дверью Луиза, вероятно, спала тяжелым сном. Жанне пришлось подняться, потому что малыш заворочался в своей кроватке. - Привет, голубчик! Уверена, что ты хоть немножко постараешься быть миленьким с твоей старой теткой Жанной! Казалось, Боб все понимал. Он серьезно смотрел на Жанну, не выказывая никакою страха и не особенно удивляясь, видя ее у своего изголовья. Он позволил ей взять себя на руки, потом, пока Жанна меняла ему пеленки, осмотрелся вокруг и, словно успокоившись, снова посмотрел на нее - нахмурив брови, прежде чем улыбнуться. - Дома все спокойно, видишь? Сейчас тетя Жанна даст тебе поесть и уложит в кровать. Выйдя из этой комнаты и заходя в другие, где шторы не были опущены, Жанна видела тяжелое пепельно-серое небо, улицу, с царившими на ней обманчивыми сумерками; светлые одежды прохожих и белые дома приобрели меловой, мертвенно-бледный цвет. В четыре часа на почерневших тучах, нависших, казалось, прямо над вокзалом, появились вспышки молний, но раскатов грома слышно не было и дождь тоже пока не шел; воздух оставался неподвижным, липким. - Нужно, однако, чтобы тетя Жанна нашла время сбегать в гостиницу за своим чемоданом. Она чуть было не пошла через мост с ребенком на руках, но неясное чувство помешало ей покинуть дом; не имея возможности переодеться, она осталась в прилипающей к телу одежде и причинявших ей боль туфлях, которые она скидывала, когда садилась. В половине пятого раздался телефонный звонок. Жанна заколебалась, брать ли ей трубку, она не понимала, почему ее невестка сама не отвечает из своей комнаты. Звонок не утихал, из-за шума Боб начал ворочаться. Тогда она взяла его на руки, пошла в столовую и сняла трубку. - Алло! Это ты, Алиса? Это Анри. Отец дома? Жанна хотела было объяснить, кто у телефона, но он не давал ей такой возможности. Он задавал вопросы, едва переводя дух, а к его голосу примешивались странные звуки, напоминающие шум работающих механизмов. - В каком он настроении? Мама с ним? Мне это очень важно знать. Где он? Что он делает? Что он сказал, когда не нашел своей машины? - Алиса ушла, - наконец смогла она вставить. Повисла тишина, и стало ясно, что парень на другом конце провода растерялся. - Кто у аппарата? - спросил он подозрительно. - Тетя Жанна, сестра твоего отца. |
