Это был единственный ответ, в котором он не сомневался.

   В автобусе, по пути домой, Рой настороженно посматривал на здоровенных Даниных дружков, но они даже не взглянули в его сторону. Или Дана ничего не сказал им про Роя, или его корешам просто было наплевать.

   Когда Делинко с сержантом вошли, капитан читал рапорт об аресте и только махнул рукой, чтобы они садились.

   — Хорошая работа, — похвалил он Делинко. — Ты сильно облегчил мне жизнь. Я только что говорил по телефону с Грэнди из муниципального совета — он был страшно рад.

   — Я тоже очень рад, сэр, — скромно ответил Делинко.

   — И что этот Матерсон? Удалось что-нибудь из него вытянуть?

   — Не слишком много.

   Допрос Даны Матерсона прошел совсем не так, как рассчитывал Дэвид Делинко. В учебных фильмах подозреваемые в конце всегда раскалываются и признаются в своих преступлениях. А этот Дана упрямо не желал сотрудничать, а от его заявлений Дэвид приходил в замешательство.

   Сначала Дана сказал, что болтался вокруг участка «Бабушки Паулы», потому что хотел спереть ящик сигарет «Гладиатор». Но после разговора с адвокатом задержанный изменил показания. Он заявил, что на самом деле шел в вагончик стрельнуть сигаретку, а прораб принял его за грабителя и кинулся на него с оружием.

   — Этот Матерсон — крепкий орешек, — сказал Делинко капитану.

   — Тертый калач, — подтвердил сержант.

   Капитан кивнул.

   — Я видел его досье. Но вот что меня смущает: этот парень, конечно, вор — но он точно не шутник. Не могу себе представить, как он запускает аллигаторов в туалеты. Вот спереть те же туалеты — другое дело.

   — Я тоже об этом думал, сэр, — признался полицейский Делинко.

   Вандал «Бабушки Паулы» отличался своеобразным чувством юмора, которое совершенно не вязалось с примитивными правонарушениями из уголовного досье Матерсона. Этот за милую душу порезал бы шины патрульной машине, но закрашивать ветровое стекло черной краской или привязывать свою футболку к антенне — нет, это не про него.

   — Какие у него могут быть мотивы, чтобы такое отчебучить? — размышлял вслух капитан.

   — Я спрашивал, нет ли у него претензий к блинчикам «Бабушки Паулы», — сказал Делинко. — Он мне ответил, что предпочитает пиццу.

   — Вот оно как? Значит, он любит пиццу, а блинчики не любит?

   — Да нет, — смутился Делинко. — Он сказал, что от бабушки-Паулиных блинчиков с пахтой он бы тоже не отказался.

   — Этот паршивец нас просто дразнит, вот и все, — мрачно заявил сержант.

   Капитан медленно поднялся из-за стола. Он чувствовал, что расследование вот-вот зайдет в тупик.

   — Ладно, принимаю решение своей властью, — сказал он. — Учитывая, что ничего лучшего у нас нет, я намерен доложить шефу Дикону, что вандал «Бабушки Паулы» задержан. Все, конец. Дело закрыто.

   Полицейский Делинко деликатно прокашлялся.

   — Сэр, я нашел на месте преступления рукав от футболки. Но, честно говоря, футболка для Матерсона маловата, он бы в нее просто не влез.

   О том, что остаток футболки издевательски болтался на антенне его машины, Делинко решил умолчать.

   — Ну и что толку от этого рукава? — спросил капитан. — Нам нужен виновник! И единственная кандидатура сейчас сидит в тюрьме для малолеток.