Берти Харви сидел, слепо уставившись в беспорядочно разбросанные бумаги на своем столе.

Уайклифф оставил Берти на попечение Керси и Диксона. Как было оговорено заранее, Люси Лэйн ждала его в машине. По ее рации был слышен отрывистый и хрипловатый диалог.

— Криминалисты готовы? — спросил Уайклифф.

— Так точно, сэр.

Люси вела машину. Уайклифф никогда не садился за руль сам, если это можно было поручить кому-нибудь другому. Им пришлось дать изрядный круг: проехать в обратном направлении через кемпинг, выехать на дорогу и дальше, вверх по склону холма, на шоссе.

Хотя Уайклифф мрачно молчал и явно не был склонен к общению, Люси рискнула задать ему вопрос:

— Удалось что-нибудь выжать из Берти, сэр?

— Он признал, что ему было известно о картине, но ничего больше.

— Иннес в этом как-то замешан?

— Пока только как сексуальный партнер Берти.

— Ах, вот оно что! Тогда понятно, — однако Люси не пояснила, что именно она поняла.

После непродолжительного молчания Люси сделала еще один заход.

— Хильда решила провериться у доктора на беременность. Известно, что результат анализа был отрицательным, однако у нее, должно быть, все-таки была причина для обращения к медицине.

— Ты хочешь сказать, что у нее был мужчина. И если не юный Мартин, то кто же? Понимаю ход твоих мыслей, но только сам по себе факт, что Иннес и Харви состояли в гомосексуальной связи, не исключает их из круга ее вероятных партнеров.

— Вероятно, так, сэр, — кивнула Люси и примолкла.

Они свернули с шоссе на проселок и миновали дом Мойлов. Ветер немного утих, но все еще шел сильный дождь. Грязно-коричневые потоки стекали из-под изгородей на грунтовую дорогу, и колеса их машины взметали брызги из луж и то и дело подпрыгивали на скрытых водой рытвинах. Тумана не было, но юго-восточный ветер настолько обесцветил пейзаж, что все вокруг погрузилось в серый сумрак.

Люси припарковалась рядом с «ситроеном». На этот раз дверь бунгало оказалась закрытой.

— Жди меня здесь, — сказал Уайклифф. Он направился к двери и постучал.

Буквально через несколько секунд ему открыл сам Иннес.

Во внешности этого человека произошла едва уловимая перемена. Он казался старше, и Уайклифф готов был бы поклясться, что в шевелюре его прибавилось седины. Изменилась и его манера держать себя. Сквозь высокомерные повадки ученого мужа и светского джентльмена стали проглядывать неуверенность в себе, нервозность и, вероятно, даже страх.

— Мистер Уайклифф?…

— Возникла пара вопросов, на которые мне хотелось бы получить ответы от вас и миссис Иннес.

— Полли у себя в мастерской. Пойду схожу за ней.

— Не торопитесь. Сначала мне хотелось бы побеседовать с вами с глазу на глаз.

Иннес посмотрел на него обреченно и не стал возражать.

— Хорошо, пойдемте со мной.

Уайклифф последовал за Иннесом в небольшую комнатку, которая была, по всей видимости, его кабинетом. Стены сплошь закрывали книжные полки, а у окна расположился письменный стол. Стол занимали листы с машинописным текстом, густо правленным карандашом, карусельный проектор для диапозитивов и коробки со слайдами.

— Я читаю лекцию во вторник для общества любителей искусств в Труро, — пояснил Иннес. — Приходится постоянно корректировать материал, чтобы подать его на должном уровне…

Они сели.

— Я только что разговаривал с Берти Харви, мистер Иннес, — начал Уайклифф. — Мне стало известно, что вы с ним состоите в интимной близости.