|
Я решил, что у меня есть время на лепешку и мед, и я налил себе еще кофе. Но мне не суждено было допить его. Когда я сделал глоток, раздался звонок в дверь. Мне пришлось встать и выйти в дверь. Холл на первом этаже старинного каменного особняка был длинным и широким, с вешалкой для одежды, лифтом, лестницей, дверью в столовую – с одной стороны, дверями в приемную и кабинет – с другой и кухней между ними. Сквозь стекло входной двери, прозрачное с одной стороны, я увидел слишком хорошо знакомую мне толстую фигуру и большую розовую физиономию. Я подошел к двери в кабинет – она была открыта – и сказал: – Доброе утро. Кремер. Вулф, сидевший за письменным столом в своем огромном кресле, хмуро взглянул на меня: – Доброе утро. Я же сказал ему по телефону вчера вечером, что у меня нет для него информации. После двух чашек кофе мой туман рассеялся, и я ответил: – Тогда я посоветую ему позвонить в другую дверь. – Нет, – он сжал губы, – к черту! Это лишь убедит его в том, что я что то скрываю. Пусть войдет. Я вернулся к входной двери, открыл ее и осведомился: – Бог мой! Вы даже не спали? Мне никогда не удается видеть инспектора Кремера в его лучшей форме, которая позволяет ему двадцать лет держать в подчинении Бюро по расследованию убийств. Я объясняю это тем, что когда я вижу его, то нахожусь рядом с ним, а это сразу его принижает. Ведь я заставляю его думать о Ниро Вулфе, а думать о нем – слишком для Кремера. Когда он видит нас вместе, то лицо его краснеет, а голос хрипнет, как произошло и тем утром. Он уселся в красное кожаное кресло у стола Вулфа и, положив локти на его ручки и наклонившись вперед, словно бодливый бык, сразу же выложил: – Я приехал задать вам один вопрос: почему вы вчера были там? По телефону вы сказали мне, что отправились есть куропаток. Гудвин заявил мне то же самое. То же значится и в подписанном заявлении. Ерунда! Вы могли бы приказать принести куропаток сюда, и Фриц приготовил бы их. Вулф хмыкнул. – Когда вас приглашают к завтраку – пробовать редкую птицу, то вы или принимаете приглашение, или отклоняете его. Вы не просите, чтобы птицу принесли к вам. Если только вы – не король. – Коим вы себя и считаете! Вы же и названы в честь одного из них. – О нет – Ниро Клавдий Цезарь был не королем, а императором, и назван я был не в его честь. Мне дали имя в честь горы. – Которой вы и являетесь! Я все же хочу знать: почему вы были там? Вы никогда не покидаете своего дома по делам, так что суть тут не в клиенте. Вы пошли, потому что Гудвин вас попросил? Почему вы сели за стол рядом с Вейдом Эйслером? Почему Гудвин имел частную беседу с одним из гостей – Кэлом Бэрроу, – перед тем как отвезти вас домой? Почему Бэрроу пошел в кладовую, и почему он позвал Гудвина, когда нашел тело? Почему Гудвин ждал двадцать минут, прежде чем рассказать мисс Роуэн? Вулф откинулся назад с полузакрытыми глазами. Он был терпелив. – Мистер Гудвин всю ночь находился в вашем распоряжении. Разве он не ответил на все ваши вопросы? Кремер фыркнул. – Ответил – он знает, как отвечать! Я не говорю, что он или вы ожидали, что Эйслер умрет. Я не утверждаю, что вам известно, кто это сделал и почему. Я полагаю, что была какая то причина для беспокойства, и мисс Роуэн знала об этом. Вот почему Гудвин заставил вас пойти. Вчера вечером вы сказали мне, что ничего ни о ком из них не знаете, что знакомы только с мисс Роуэн, но и ее знаете поверхностно. – Мистер Кремер! – Глаза Вулфа открылись. – Я лгу только с целью выгоды, а просто так – никогда. |
