– Яд был в чае, – сказал судья Ди. – Как он там оказался?

– Скорее всего, чай отравили здесь, в этом помещении, – предположил десятник Хун. – В эти чайники заранее наливают чай из большого чайника в предбаннике. Если бы убийца насыпал яд туда, отравились бы все посетители. Но так как Лань не запирался, мы предполагаем, что убийца вошел к нему, отравил чай и вышел.

Судья согласно кивнул. На одном из осколков чашки он заметил мокрый белый цветок. Судья осторожно поднял осколок и спросил у хозяина:

– Вы подаете жасминовый чай?

– Нет, ваша честь, – покачал головой тот, – нет. Жасминовый слишком дорог.

– Понятно. Дао Гань, перелей в какой‑нибудь сосуд остатки чая, заверни осколок с цветком в промасленную бумагу и возьми с собой. Чайник возьми тоже. Го определит, есть ли там яд, или отравлен был только чай в чашке.

Дао Гань рассеянно кивнул, не отрывая взгляда от кусочков бумаги на столе.

– Смотрите, – наконец сказал он. – Смотрите, ваша честь, Лань Дао‑гуй играл в «семь кусочков»!

Все обернулись и посмотрели на стол. Кусочки бумаги лежали в явном беспорядке.

– Но здесь их только шесть, – заметил судья. – Посмотрите вокруг, где‑то здесь должен быть и седьмой – маленький треугольник.

Помощники судьи опустились на колени и стали шарить по полу; судья неотрывно смотрел на тело.

– У него сжат кулак! – воскликнул судья. – Посмотрите, может быть, седьмой кусочек в его руке!

Десятник осторожно разжал мертвые пальцы. На ладони был маленький бумажный треугольничек. Хун взял его и передал судье.

– Это показывает, что Лань выкладывал фигурку уже после того, как принял яд! А не может ли быть такого, что он хотел показать, кто его убийца?!

– Похоже, что он смахнул кусочки, падая, – сказал Дао Гань. – И мы уже ничего не сможем увидеть.

– Все равно, зарисуй эти кусочки, – сказал ему судья. – На досуге мы их поизучаем. Хун, скажи надзирателю, чтобы тело доставили в управу. После этого осмотрите комнату как можно тщательнее. Я же должен задать несколько вопросов служителю, что собирает деньги у входа. – С этими словами судья вышел вместе с хозяином бани.

Одевшись в предбаннике, судья прошел ко входу, где сидел служитель, и сел на скамеечку рядом с ящиком для денег. Служитель был в таком страхе, что отвечать на вопросы мог с трудом.

– Ты помнишь, как вошел господин Лань?.. Слушай, перестань так дрожать! – нетерпеливо прибавил судья. – И так ясно, что раз ты сидел в кассе весь день, убийства совершить никак не мог! Так что успокойся, пожалуйста, и отвечай на вопросы.

– Да, я хорошо помню, ваша честь, – пролепетал служитель. – Господин Лань пришел в обычное время, заплатил пять монет и прошел в баню.

– Он был один?

– Да, ваша честь, как всегда.

– Хорошо. Я вижу, что ты знаешь большинство посетителей. Не припомнишь ли, кто приходил сюда после Ланя?

Служитель наморщил лоб, вспоминая.

– Да… Более или менее, ваша честь. Понимаете, приход господина Ланя как бы делил вечер на две половины, для меня его появление всегда было чем‑то вроде вехи… После него пришел мясник Лю, заплатил две монеты за бассейн. Потом господин Ляо, пять монет за отдельную комнату. Потом четверо юношей, которые торгуют на рынке. Затем…

– Ты знаешь всех четверых? – прервал его судья.

– Да, ваша честь, – сказал служитель и, подумав немного, прибавил: – То есть нет, ваша честь, – я знаю только троих из них.