|
Паркер подошел к двери, через которую мы вошли из холла, и закрыл ее. — Думаю, теперь все будет хорошо, сэр. Бильярдная находится в другом конце дома, в том же конце кухонные помещения и спальни дам. Я кивнул. Потом еще раз очень сильно постучал в дверь, и, наклонившись, громко крикнул в замочную скважину: — Экройд, Экройд! Это Шеппард. Впустите меня. В ответ — прежняя тишина. Ни признака жизни изнутри замкнутой комнаты. Мы с Паркером переглянулись. — Послушайте, Паркер, я намерен взломать дверь. Или лучше сделаем это вместе. Ответственность беру на себя. — Если вы на этом настаиваете, сэр, — ответил Паркер довольно неуверенно. — Настаиваю. Я серьезно встревожен. Я осмотрелся и поднял тяжелое дубовое кресло. Мы взялись за него с двух сторон и приступили к двери. Раз… другой… третий раз ударили по замку. После третьего удара он сломался, и мы нерешительно вошли в комнату. Экройд по-прежнему сидел в кресле перед камином. Голова его свесилась набок, а ниже воротника отчетливо блестел торчащий из пиджака кусок крученного металла. Мы с Паркером подошли к откинувшейся фигуре. Паркер коротко присвистнул. — Убит сзади, — пробормотал он, — …жасно! Он вытер платком свой влажный лоб и робко протянул руку к рукоятке кинжала. — Не прикасайтесь, — сказал я резко, — идите и сейчас же позвоните в полицию, сообщите им, что произошло. Потом скажите мистеру Реймонду и майору Бланту. — Хорошо, сэр. Паркер поспешно ушел, продолжая вытирать вспотевший лоб. Я проделал то немногое, что было нужно. Я был очень осторожен, чтобы не изменить положения тела и не коснуться рукоятки кинжала. Ничего нельзя было передвигать. Было ясно, что после наступления смерти прошло совсем немного времени. Потом за дверью послышался охваченный ужасом и вместе с тем недоверчивый голос молодого Реймонда. — Что вы говорите? О! Не может быть! Где доктор? Он вошел стремительно, но у самой двери замер, лицо его было очень бледным. Твердая рука отстранила его, и в комнату вошел Гектор Блант. — Боже мой! — промолвил Реймонд из-за его спины. — Значит, это правда. Блант подошел прямо к креслу и склонился над трупом. Подумав, что он, как и Паркер, хотел дотронуться до рукоятки кинжала, я отстранил его рукой. — Ничего нельзя трогать, объяснил я. — Полиция должна осмотреть все в таком виде, как сейчас. Блант понимающе кивнул. Его лицо было невыразительным, как всегда, но мне показалось, что под бесстрастной маской проступили признаки волнения. Теперь Джоффри Реймонд подошел к нам и смотрел на труп из-за плеча Бланта. — Это ужасно, — сказал он тихо. Он обрел свое прежнее спокойствие, но когда снял пенсне и привычно протирал его стекла, я видел, как дрожали его руки. — Думаю, это ограбление, — сказал он. — Как убийца мог сюда проникнуть? Через окно? Что-нибудь взято? Он подошел к письменному столу. — Вы думаете, это ограбление со взломом? — спросил я медленно. — А что же еще? Вопрос о самоубийстве, я полагаю, отпадает? — Таким способом убить себя невозможно, — сказал я уверенно. — Это явное убийство. Но по каким мотивам? — У Роджера никогда не было врагов, — сказал спокойно Блант. — Должно быть, взломщики. Но зачем они приходили? Ничего, кажется, не тронуто. Он оглядел комнату. Реймонд все еще раскладывал бумаги на письменном столе. — Кажется, все на месте, ящики стола не тронуты, — заявил он наконец. |
