– В настоящее время реализуется контракт на общую сумму девятьсот шестьдесят миллионов долларов, – продолжал полковник, глядя перед собой, на свои сцепленные на столе руки. – Из них двести миллионов уже перечислены. Авария «Руслана» в Иркутске сорвала график поставок, пришлось идти на сверхресурсную загрузку машин. Вывод второй:

«Госвооружение» несет ответственность за гибель самолета «Антей», а возможно – и самолета «Руслан» в Иркутске.

– Бардак, везде бардак! – пробормотал Экс. – И конца‑края ему не видно. Какой же третий вывод?

– При средней стоимости истребителя тридцать миллионов долларов контракт подразумевал поставку талибам тридцати двух машин. Такого количества новых изделий нет ни в резерве «Госвооружения», ни на авиазаводах. Это заставило нас предположить, что под видом торговли новыми истребителями осуществляется какая‑то иная программа. Мы предприняли ряд оперативно‑розыскных мероприятий и выяснили, в чем заключается эта программа.

Экс прервал полковника:

– Что за мероприятия?

– Прошу извинить. Я не могу ответить на ваш вопрос. Была задействована наша агентура. Раскрыть ее я не имею права. И приказать это сделать мне не может никто. Даже президент.

– И даже я, – кивнул Нифонтов, жестом показав гостю, что он бессилен ему помочь.

– Продолжайте, Константин Дмитриевич. Что это за программа?

– Полтора года назад нынешний генеральный директор компании «Феникс» генерал‑лейтенант Ермаков встретился в Нью‑Йорке с профессором Ефимовым, известным специалистом по радиолокации. Он предложил ему вернуться в Россию и заняться созданием антирадарной защиты для обычных серийных машин. Ефимов отказался, но дал понять, что в России остались его ученики. Ермаков нашел одного из них. Николай Фалин из НПО имени Жуковского. Отдел конструктора Крылова занимался этой тематикой и имел определенные успехи. Год назад финансирование было закрыто, оборудование с полигона под Воронежем закуплено фирмой «Феникс», а сам Фалин уволился и исчез. Мы установили, что он был завербован человеком Ермакова и увезен на базовый аэродром «Феникса» в Потапово. Перед тем как уволиться, Фалин запустил в компьютеры отдела вирус и уничтожил всю базу данных по этой тематике. Не сомневаюсь, что он это подтвердит, если нам удастся его допросить. В последнем уверенности нет. Он написал матери, что вернется недели через три. Не думаю, что он вернется. Его уберут.

– Минутку, полковник, – вмешался гость. – Что за страсти вы нам рассказываете?

Кому и зачем нужно убирать этого Фалина?

– Это не страсти. Это версия, основанная на фактах. Судя по всему, Фалин закончил разработку методики. И стал не нужен. А знает слишком много. У таких сюжетов всегда только один конец.

– Выходит, Ермаков не просто переманивает кадры, но и целенаправленно занимается вредительством? Так, по‑вашему?

– Здесь замешан не только Ермаков. Прекращение финансирования этой темы в НПО имени Жуковского не могло быть случайностью. Да, я считаю, что это целенаправленная работа. Ее координировал кто‑то повыше Ермакова. Намного выше.

– Цель?

– Монополизировать превращение старых серийных машин в невидимки. И продавать их по цене новых. Сейчас на аэродроме Потапово находятся пятнадцать МиГ‑23, МиГ‑25 и Су‑25. На них уже нанесено антирадарное покрытие. В ближайшее время они будут переданы талибам. После этого в Потапове будет налажен конвейер. У нас тысячи старых машин. Они пойдут во все горячие точки мира. А таких точек более чем достаточно.

Экс почувствовал, как крахмальный воротник рубашки вжимается в шею. Да что же это делается? Целый отдел из самых опытных гэрэушников был создан для прикрытия программы «Феникс».