– О чем?

– Обо всем. В частности, о «Руслане». Ермаков промолчал.

– Да, о «Руслане», – повторил гость. – И о своей позиции, которую вы ранее высказали своему шефу в весьма энергичной форме. Уверен, что премьер Кириенко выслушает вас с очень большим интересом. И примет меры. В итоге контракт с аль‑Джаббаром будет расторгнут, ЗАО «Феникс» прекратит свое существование, оборудование будет возвращено в НПО имени Жуковского. А торговля российскими истребителями вернется в законное русло. В более‑менее законное. Потому что в России ничего абсолютно законного не существует. – Исключено, – твердо сказал Ермаков. – Даже если я захочу это сделать, мне и близко не дадут подойти к Белому дому.

– Это техническая проблема. Сложная, но при желании ее можно решить. При большом желании.

– Я этого не сделаю. Россия потеряет миллиарды долларов.

– Нельзя потерять того, чего нет. У России нет этих миллиардов.

– Будут.

– Моральный аспект вас не волнует?

– О морали мы будем говорить, когда накормим страну.

– Завоевав Афганистан, талибы не остановятся. Они станут угрозой для России. Об этом вы не думаете?

– К тому времени Россия вновь станет великой державой. Никому и в голову не придет поднять на нее руку.

– Вы патриот, – с холодной иронией заметил гость. – Но очень своеобразный.

– Послушайте, вы! – вскинулся Ермаков, но сдержался. – Да, я патриот. Вам этого не понять.

– Это трудно понять, – согласился гость. – Потому что за свою любовь к родине вы расплачиваетесь чужими жизнями. И считаете это в порядке вещей. Что ж, тогда у вас остается только один выход. Принять условия третьей стороны. Они состоят из двух пунктов. Пункт первый: вы не должны препятствовать вылету из Потапова самолета «Руслан» с известным вам грузом. Пункт второй: завтра утренним рейсом вы с сыном вылетаете в Стамбул из Шереметьева‑2. Для лечения. Билеты и все документы уже ждут вас в справочном бюро в пакете на ваше имя. В Стамбуле вас встретят и переправят в Соединенные Штаты.

– Говорите уж прямо: выкрадут, – бросил Ермаков.

– Зачем? Вы попросите политического убежища. И вам его предоставят. В обмен на это вы расскажете все, что знаете о подпольной торговле российскими вооружениями. Ваши показания будут документированы. Об этом дадут знать в Москву. Российская сторона не захочет огласки. Таким образом будет достигнут тот же результат, что и в первом варианте.

– А меня уберут. Правильно?

– Напротив. Вы получите новые документы и охрану по программе защиты свидетелей.

Вы очень ценный свидетель. И будете довольно долго им оставаться. Плюс шесть миллионов. Их вы уже получили. Третья сторона полагает, что это поможет вам избавиться от тоски по родине. Или сделать ее менее жгучей.

– Вы все сказали? А теперь послушайте меня. Передайте этой третьей стороне… – Я не могу ничего передать, – перебил гость. – Но мне интересно узнать, какой из двух вариантов вы выбрали.

– Третий! – отрезал Ермаков. – Пусть присылают своего снайпера. Срать я хотел на их угрозы. Слово «срать» в русском языке означает… – Я знаю, что означает это слово. И все другие слова. Потому что русский – мой родной язык.