|
– Хейнс, вы не откроете дверь? Стивен поставил бритвенную чашку на шкафчик. Долговязый человек, сидевший на подвесной койке, направился к порогу и отворил внутреннюю дверь. – А у вас есть ключ? – спросил голос. – Ключ у Дедала, – отозвался Бык Маллиган. – Черти лохматые, я уже задыхаюсь! Не отрывая взгляда от очага, он взревел: – Клинк! – Ключ в скважине, – сказал Стивен, подходя ближе. Ключ с резким скрежетом дважды повернулся в замке, и тяжелая наружная дверь впустила долгожданные свет и воздух. Хейнс остановился в дверях, глядя наружу. Стивен придвинул к столу свой чемодан, поставив его торчком, и уселся ждать. Бык Маллиган шваркнул жарево на блюдо рядом с собой. Потом отнес блюдо и большой чайник к столу, поставил и вздохнул с облегчением. – Ах, я вся таю, – произнес он, – как сказала свечка, когда… Но – тес! Про это не будем. Клинк, проснись! Подавай хлеб, масло, мед. Присоединяйтесь, Хейнс. Кормежка готова. Благослови, Господи, нас и эти дары твои. Черт побери, молока нет! Стивен достал из шкафчика масленку, хлеб и горшочек с медом. Бык Маллиган, усевшись, вскипел внезапным негодованием. – Что за бардак? – возмутился он. – Я ж ей сказал – прийти в начале девятого. – Можно и без молока обойтись, – сказал Стивен. – В шкафчике есть лимон. – Да пошел ты со своими парижскими замашками! – отвечал Бык Маллиган. – Я хочу молочка из Сэндикоува. Хейнс, направляясь к ним от дверей, сообщил: – Идет ваша молочница с молоком. – Благодать божия! – воскликнул Бык Маллиган, вскакивая со стула. – Присаживайтесь. Наливайте чай. Сахар в пакете. А с треклятой яичницей я больше не желаю возиться. Он кое– как раскромсал жарево на блюде и раскидал его по трем тарелкам, приговаривая: – In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti [35 - во имя Отца и Сына и Святого Духа (лат.).]. Хейнс сел и принялся разливать чай. – Кладу всем по два куска, – сказал он. – Слушайте, Маллиган, какой вы крепкий завариваете! Бык Маллиган, нарезая хлеб щедрыми ломтями, замурлыкал умильным старушечьим голоском: – Как надоть мне чай заваривать, уж я так заварю, говаривала матушка Гроган [36 - Матушка Гроган и ниже Мэри Энн – персонажи шуточных ирландских песен.]. А надоть нужду справлять, уж так справлю. – Боже правый, вот это чай, – сказал Хейнс. Бык Маллиган, нарезая хлеб, так же умильно продолжал: – Уж такой мой обычай, миссис Кахилл , это она говорит. А миссис Кахилл на это: Ахти, сударыня, только упаси вас Господи делать оба дела в одну посудину . На кончике ножа он протянул каждому из сотрапезников по толстому ломтю хлеба. – Это же фольклор, – сказал он очень серьезно, – это для вашей книги, Хейнс. Пять строчек текста и десять страниц комментариев насчет фольклора и рыбообразных божеств Дандрама. Издано сестрами-колдуньями в год великого урагана [37 - Реплика Быка о фольклоре – карнавализация увлечений кельтскою древностью в кругах Ирландского литературного возрождения, лидером которых был Йейтс. Рыбообразные божества комментаторы сближают с форморайнами (фоморами, «нижними демонами»), мифическим племенем обитавших в море гигантов; помимо этой связи, они фигурируют также в «Тайной доктрине» Блаватской. Дандрам увязывается с ними, ибо это – место Тропы Гигантов, знаменитого комплекса мегалитов на побережье к северу от Дублина. |
