- Не будем мелочны, - бросаю я с оттенком великодушия.

     Этот оттенок явно ускользнул от внимания моей дамы; меньше чем за час

она опрокидывает еще три порции шотландского, а паузы заполняет вопросами,

ведущими к взаимному знакомству.

     -  Кажется,  я  вас  где-то  видела,  -  говорит  она,  одаряя   меня

располагающей улыбкой большого накрашенного рта.

     - Может быть, - уныло бубню я в стакан.

     - Да, да, я вас видела вчера в "Золотом  льве"...  сейчас  вспомнила.

Кажется, вы были с какими-то моряками и страшно шумели.

     - Может быть, - повторяю я и делаю глоток.  -  Зачем  пить,  если  не

шуметь.

     - А сам вы моряк или что-то в этом роде?

     - Да, в этом роде.

     - А какой национальности?

     - Болгарин.

     - Болгарин?.. Ах да, это на Балканах, - говорит моя  дама,  довольная

тем, что может блеснуть познаниями в географии. Еще  раз  напомнив  Дейви,

что ее стакан пуст, она продолжает допрос: - А где же ваш корабль?

     - В море.

     - Серьезно? А я думала, в Гайд-парке!

     - Хочу сказать: в открытом море.

     - А почему же вы на берегу?

     - Меня бросили... оставили одного... в непробудном мраке опьянения...

Приятели, называется...

     - Бедняжка!  -  сочувственно  говорит  она,  принимая  из  рук  Дейви

очередную порцию шотландского. Потом спохватывается: - Что  же  вы  будете

делать?

     - Буду ждать, чего же еще.

     - Чего ждать?

     - Корабля, конечно. Не утонет же он. Недели через три-четыре придет в

Лондон, никуда не денется.

     - Ну, три-четыре недели не страшно. Раз у вас есть деньги...

     - Денег мне  хватит  ненадолго,  -  заявляю  я,  рискуя  разочаровать

собеседницу. - Придется искать работу...

     Моя соседка по столику, видимо, готова пойти на тот же  риск,  потому

что тут же заявляет:

     - Работу, здесь? Ищите может, и найдете. Но куда  вероятнее,  что  вы

умрете с голоду.

     - Так уж и умру! Если ничего не выйдет, обращусь в посольство. У  нас

здесь есть посольство.

     - Это уже кое-что, - кивает дама и протягивает руку к моим сигаретам.

     Я щелкаю зажигалкой и тоже закуриваю. Мы молчим, одинаково довольные:

она - тем, что собрала нужную  информацию,  а  я  -  тем,  что  с  анкетой

покончено. Однако у нее есть еще вопросы.

     - Но вам все-таки хватит денег дня на два-три?

     - О да, конечно.

     - И на две-три порции шотландского?

     - Конечно. Не стесняйтесь.

     Она и не думает стесняться. Она потягивает виски до обеденного  часа,

когда кафе наполняется народом, и потом, когда зал пустеет и  мы  остаемся

одни. Подведя черту под анкетой, она переходит к темам  общего  характера,

говорит, что жизнь, в сущности, не так уж плоха, после чего заявляет,  что

жизнь  все-таки  сплошная  бессмыслица.