|
Встреча была назначена именно здесь, в самом шумном зале Вегаса. — Полмиллиона, согласитесь, больше, чем сто тысяч, — невинно улыбнулась Барбара. — Вы правы, госпожа Кравец, — кивнул Льюис. — Операция получилась вполне в духе одиннадцати друзей Оушена. — А вы ещё не верили, что вас не будут проверять. — Признаюсь, вы оказались более глубоким психологом, чем я думал. Не хотите продолжить игровую карьеру? — Спасибо, я получила всё, что хотела. Операция и впрямь прошла гладко. Спектакль, разыгранный Барбарой, Майором и Льюисом перед телекамерами, проглотили все, даже Генри, который после лихого увольнения своего коллеги боялся Майору даже слово поперёк сказать. Расчёт был простым: Брайдер и Барбара поставили на себя маленькие суммы, чтобы устроители чемпионата подумали, будто у «молодых» и впрямь только спортивный интерес. Пока служба безопасности искала ставки самих игроков, Льюис преспокойно сделал несколько крупных ставок у разных букмекеров. В результате все ставки оказались выигрышными, и получилось пять миллионов долларов на руки. По пятьсот тысяч получили Льюис и Генри (сам он поставил на Брайдера пятьдесят тысяч — и проиграл). Четыре миллиона кэшем достались Барбаре и Тому. — Я одного не пойму: как вы умудрились обмануть судей? Никто даже не догадался, что Том вам подыгрывает. — Майор, ты мне подыгрывал? Брайдер сделал брови домиком: — Я? Подыгрывал? Ничуть. — Но как тогда... — не понял Льюис. — Майор был недостаточно пьян в тот день, — объяснила Барбара агенту. — Он относится к тому типу людей, для которых выигрыш — не главное, они получают удовольствие от процесса. А у Тома удовольствие ассоциируется с лёгким забытьём. Во время игры он был почти трезв и пытался меня обыграть, не удовольствия ради, а именно ради победы. Так что все его ходы были слишком логичными, из-за чего он продул. — Пятьдесят грамм «Джонни Уокера» — и я выиграю хоть в шахматы, — согласно кивнул Том. Льюис недоверчиво посмотрел на молодожёнов. — Мне кажется, вы немного с приветом оба, — сказал он, наконец. — С приветом, не с приветом, а четыре миллиона имеем, — улыбнулась Барбара. — Спасибо, Льюис, с вами приятно было иметь дело. — С вами тоже, госпожа Кравец. Моё предложение остаётся в силе. В нашем бизнесе вас может ждать большое будущее. — Моё будущее уже в прошлом, — ответила она, и Льюис попрощался с молодожёнами. Барбара и Майор остались сидеть друг напротив друга. — Что? — спросил Том, оторвавшись от стейка. — Я ничего не говорила, — улыбнулась Барбара. — Но подумала! — Мне уже нельзя посмотреть, как ты ешь? — Не надо делать этого так. — Как? — Нежно. — А хотел бы, чтобы я грубо так хлопнула тебя по спине и сказала: «Парень, ты круто жрёшь это мясо»? — Женщины не должны так смотреть на мужчин. — Почему? — Ну... я в это время не могу о еде думать. — Хорошо, я отвернусь. Барбара отвернулась, а Брайдер вернулся к стейку. Но буквально через несколько мгновений бросил вилку. — Это издевательство. — Что опять? — Сидит мужик, а женщина боится на него посмотреть. Чувствую себя каким-то сексистом. — Тебе не кажется, что ты раскапризничался? — Барби, я просто смущён. — Если тебя это успокоит, я тоже не в своей тарелке. — Разумеется, не в своей, ты всё время смотришь на мой стейк. — Ты жаловался, что я смотрю на тебя. — Ненавижу тебя. Они немного помолчали. — Окей, давай одновременно скажем, что нас смущает, и покончим с этой неловкой ситуацией, — сказал Том. |
