– Минутку, – ответила я, не сводя глаз с Даррила. Не знаю, может, он собирался сразу бросить мне вызов, но я не думала подчиняться его приказам.

Наконец Даррил опустил глаза. Не подчиненно, а как бы отпуская меня, но по мне и так хорошо. Ни слова не сказав, я отвернулась от него и подошла к зарешеченной комнате, у которой стоял Кайл.

– Что случилось? – спросил он.

– Глупые волчьи игры. – Я присела перед входом в клетку. Уоррен снова принял облик человека. Он лежал, свернувшись, спиной к нам. Кто‑то укрыл его одеялом. – Даррил сейчас в нерешительности.

Даррил фыркнул.

Я не повернулась к нему, но ощутила, как сочувственно изогнулись мои губы.

– Подчиняться койоту – для любого волка это кость в горле, – сказала я. – Но просто сидеть, когда необходимо решать и действовать, еще хуже. Не будь Даррил таким сильным волком, он убил бы меня, когда я вошла в комнату.

Даррил рассмеялся.

– Я для тебя не опасен, Мерси. Но, конечно, я несколько смущен.

Я осмелилась посмотреть на него и успокоилась: Даррил утратил вид ленивой готовности к прыжку и выглядел просто усталым.

Я улыбнулась.

– Уоррен может разговаривать?

Даррил покачал головой.

– Сэмюэль сказал, потребуется несколько дней. Очевидно, повреждено горло. Не знаю, как отразится на этом прогнозе перемена. Он ничего не ест.

– Во сне он говорит, – сказал Кайл.

Он смотрел на Даррила, не скрывая неприязни. У Даррила всегда были проблемы с Уорреном, еще до того как Даррил узнал, что Уоррен не подчиняется ему. Доминантные волки всегда настороженно относятся друг к другу, если только один из них не Альфа. Я хочу сказать, что в присутствии Уоррена Даррил всегда становился высокомерно‑властным.

– Что он сказал? – рявкнул Даррил, резко двигая вперед свой стул.

– Ничего, что тебя касалось бы, – ответил Кайл, не думая о том, как опасно раздражать вервольфа.

Но меня больше заинтересовало, как напряглись плечи Уоррена.

– Вы потревожите его, если начнете спорить, – сказала я. – Даррил, от Брана ничего не было?

Даррил кивнул, не сводя глаз с Кайла.

– Он приедет. Ему нужно было закончить какие‑то дела, поэтому приедет он только поздно вечером.

– Хорошо, – сказала я. – А теперь иди наверх и поешь.

Он удивленно посмотрел на меня.

Я улыбнулась.

– Голодный вервольф – раздражительный вервольф, Поешь, пока не съел кого‑нибудь.

Он встал и потянулся; скованность движений подсказала мне, что он провел на этом стуле всю ночь.

Я подождала, пока он выйдет, и открыла дверь клетки.

– Последние несколько часов Даррил непрерывно внушал мне, что это не лучшая мысль, – заметил Кайл.

– Наверно, так и есть, – согласилась я. – Но сегодня утром Уоррен ко мне прислушался.

Я села на край матраца и потянула одеяло, чтобы лучше укрыть ноги Уоррена. Потом устроилась между стеной и Уорреном.

Наши лица разделяло несколько дюймов, и я увидел, как дернулись его разорванные ноздри: Уоррен вздохнул и уловил мой запах. Он понял, что это я. За минувшие часы он не стал выглядеть лучше, кровоподтеки еще больше потемнели, нос и губы распухли. Даррил прав: Уоррен должен был бы излечиваться быстрее.

Но Кайл сказал, что он говорит…

– Все в порядке, – сказала я Уоррену. – Здесь только мы с Кайлом.

Его ресницы дрогнули, один глаз приоткрылся, потом снова закрылся.

– Адам и Сэмюэль пропали, – продолжила я. – Дэниэл мертв.

Он снова приоткрыл глаз и издал легкий звук.