Он снова приоткрыл глаз и издал легкий звук.

– Он был жив, когда ты его видел в последний раз?

Легкое движение, которое можно принять и за кивок. Я коснулась щеки Уоррена там, где не было кровоподтеков, и он еле заметно расслабился.

Язык жестов у волков не менее выразителен, чем слова.

– Ты говорил Адаму и Сэмюэлю, где найти Литтлтона? – спросила я.

Сердце Уоррена забилось быстрее, он чуть повернулся на матраце, открыл один глаз, и оттуда выкатилась слеза.

Я коснулась его губ.

– Ш‑ш‑ш. Ш‑ш‑ш. Не ты. Я поняла. Но кто‑то им сказал.

Он смотрел на меня глазами, полными муки.

– Ты знаешь, куда они пошли?

– Перед уходом кто‑то звонил Сэмюэлю, – вспомнил Кайл.

Я ошеломленно посмотрела на Кайла, который сидел на полу по другую сторону от Уоррена.

– Почему ты никому не сказал?

– Даррил не спрашивал, – ответил он. – Он считал, что я все время проспал, и не желал слушать, когда я пытался заговорить с ним. Мне следовало сказать тебе об этом раньше, но, если честно, я был немного занят.

Я расслабилась. Проклятые вервольфы! Даррилу, наверно, и в голову не пришло выслушать человека. Даррил – доктор философии. Можно думать, что у него довольно мозгов, чтобы прислушаться к словам одного из лучших адвокатов штата, к тому же с дипломом Лиги Плюща.[44]

– Если ты думаешь, что присутствие человека их раздражает, тебе надо попробовать побыть койотом, – сказала я. – Так что же говорил Сэмюэль?

Я не надеялась услышать что‑нибудь полезное. Будь это указание на то, куда они направляются, гордость не помешала бы Кайлу поставить Даррила в известность.

– У Сэмюэля не было возможности что‑то сказать звонившему. Тот позвонил, сказал несколько слов и повесил трубку. Сэмюэль схватил Адама и сказал: «Пошли!»

Я печально посмотрела на него.

– Они тоже не обратили на тебя внимания.

На этот раз он устало улыбнулся.

– Я не привык к такому обращению.

– Меня раздражает, когда они и со мной обращаются так же. – Я посмотрела на Уоррена. – Ты слышал, что сказал звонивший?

Я не ждала ответа, так что Уоррен удивил меня.

Разбитыми губами Уоррен попытался выговорить какое‑то слово. Я внимательно слушала, но понял Кайл, склонившийся к матрацу.

– Западня?

– Уоррен, я знаю, что вервольфы должны были держаться подальше от Литтлтона, – обратилась я к нему. – Это он позвонил им и велел прийти?

Он чуть повернул голову – достаточно, чтобы истолковать это как подтверждение.

– Ты слышал, куда? – Он не шелохнулся. – Уоррен, я не позволю волкам приближаться к нему. До приезда Брана ни Кайл, ни я не скажем стае, где они. Только вампирам. В конце концов, это их проблема.

Он попробовал что‑то сказать, но мы с Кайлом не могли понять, что он говорит. Наконец Кайл сказал:

– Послушай, это очевидно не «да» или «нет». Уоррен, дорогой, ты слышал часть слов? Явно уставший от усилий Уоррен кивнул. Обмякнув, он произнес еще одно слово.

– Церковь? – переспросила я и по лицу Уоррена поняла, что расслышала верно. – И это все? – Я коснулась его лица, и он еще больше расслабился. – Спи, Уоррен. Мы постараемся, чтобы Бран все узнал.

Он с дрожью вздохнул и потерял сознание.

– Кайл, пожалуйста, передай все, что мы услышали Брану, когда он здесь появится. Он будет сегодня поздно вечером или завтра рано утром.

И я как можно осторожнее встала с постели Уоррена.

– Скажу.