Мы работали в удовлетворенном молчании. Потом мне вдруг потребовались не две руки, а четыре.

Пока я поворачивала храповик, а Зи держал нужную часть на месте, он сказал:

– Я заглянул под чехол, – и кивком показал на центр мастерской, где дожидались мои последние перспективные проекты.

– Красивая, правда? – сказала я. – Или будет, когда я ее закончу.

Она – это «Карманн Гиа»[17] 1968 года, почти в исходном состоянии.

– Собираешься восстанавливать или пустишь по улицам?

– Не знаю, – ответила я. – У нее еще оригинальная покраска, и на капоте только небольшие трещины. Не хотелось бы вмешиваться, если есть возможность обойтись без этого. Если смогу заставить ее бегать с родным двигателем, а Ким зашьет сиденья, этим и ограничусь.

Есть три группы любителей старых машин: те, кто считает, что в машине нужно оставить как можно больше исходного; те, кто восстанавливают ее, приводя в лучшее состояние, чем на заводе; и те, кто разбирает машину на части и заменяет тормоза, двигатель, подвеску и все остальное современным оборудованием. Зи определенно относится к последним.

Он не сентиментален: если что‑то работает лучше, это и следует использовать. Думаю, для него пятьдесят лет совсем не то, что для окружающих. Один видит антикварную редкость, другой – ржавый корпус.

Значительную часть моего дохода дает восстановление старых машин. Я не привередлива. У меня есть партнер, который занимается кузовами, – гений Ким. И другой партнер, который повсюду разъезжает и демонстрирует машины, чтобы я могла их продать. Вычтя стоимость материалов и другие расходы, мы делим прибыль в соответствии со временем, потраченным на проект.

– Воздушное охлаждение заменить бы, – сказал Зи.

– Тому, кто хочет «Гиа» в первозданном виде, такая замена не нужна, – возразила я. Он хмыкнул, не убежденный, и вернулся к работе.

Гэбриэл на моем «кролике» съездил за сэндвичами и сел перекусить с нами. Я расчехлила «Гиа», и мы втроем ели и обсуждали, что делать с машиной, пока не настала пора вернуться к работе.

– Зи, – спросила я, когда он поднял «Пассат»[18] повыше, чтобы посмотреть на выхлопную трубу. Он хмыкнул, постучав пальцем по помятой перед самым глушителем трубе. Что ты знаешь о колдунах?

Он перестал стучать и вздохнул.

– Старые гремлины держатся подальше от демонов, потому что люди, поверив в дьявола, готовы продавать ему свои души.

У меня слегка закружилась голова. Дело не в том, что я не верю в зло, – как раз наоборот. У меня достаточно доказательств существования Бога, поэтому я признаю и существование Его недруга. Мне просто очень не хочется знать что кто‑то заключил договор с дьяволом и теперь в пределах десяти миль от моего дома убивает в отеле горничных.

– Я думала, это просто демон, – сказала я неуверенно.

– Ja, – сказал он. Теперь Зи повернулся и увидел мое лицо. – Дьявол, демон. Английский язык слишком неточен для этих понятий. Есть существа, которые служат Великому Зверю из христианского Писания. Есть большие и меньшие духи, демоны или дьяволы, и все они служат злу. Главные враги удалены из нашего мира, но могут вернуться, если их пригласят. Точно так же вампир не может войти в дом без приглашения.

– Хорошо. – Я перевела дыхание. – Что еще ты знаешь?

Зи приложил к трубе руку.

– Немного, Liebchen. Te немногие из людей, кто называл себя колдунами, были лишь наживкой демона, когда я с ними встречался.

– А в чем разница?

– Разница в том, кто держит вожжи.