– В доме Уоррена.

– Скоро буду.

Он повесил трубку, но я успела услышать, как взревел двигатель V‑12 «ягуара».

Он меня не догнал, но я еще спорила с идиотом у входа в дом, когда он резко затормозил, разбрасывая гравий.

Я достала телефон и дала охраннику прослушать сообщение Адама.

– Он меня ждет.

Идиот покачал головой.

– Мне приказано – никого, кроме стаи.

– Она из стаи, Эллиот, придурок, – сказала Хани, выходя из двери. – Адам объявил ее своей подругой, что тебе отлично известно. Впусти.

Хани схватила Эллиота за рукав и оттащила от двери.

Я взяла Кайла за руку и провела мимо придурка‑охранника. Везде были вервольфы. Я знаю, что в стае Адама их около тридцати, но готова поклясться: в просторной гостиной Адама их было вдвое больше.

– Это Кайл, – сказала я Хани, ведя Кайла по лестнице.

– Привет, Кайл, – ответила Хани. – Уоррен говорил мне о вас.

Я не знала, что она из друзей Уоррена, но размазанная косметика свидетельствовала, что Хани плакала.

Она не пошла за нами по лестнице: несомненно, ей предстояло несколько неприятных минут с Эллиотом, прежде чем она сможет заняться чем‑нибудь другим. Хоть он и идиот, Эллиот доминант и по рангу в стае гораздо выше Хани, чей статус зависит от ее подчиняющегося мужа. Я уже говорила, что этикет вервольфов сложился столетия назад? Ради нас Хани поистине сунула шею в петлю.

В доме Адама пять больших спален, но мне не пришлось гадать, в которой Уоррен. С верха лестницы я почуяла запах крови, а у двери стоял Даррил, второй Адама, точно нубиец, охраняющий фараона.

Он хмуро поглядел на меня. Я уверена: причина была в том, что я посвятила человека в дела стаи. Но у меня не было на него ни времени, ни терпения.

– Иди спаси Хани от идиота, который пытался не впустить меня.

Он мешкал.

– Иди.

Адама я не видела, но это по его приказу Даррил мимо нас спустился по лестнице.

Кайл первым вошел в комнату и неожиданно остановился, мешая мне смотреть. Пришлось нырнуть ему под руку. Только тогда я смогла что‑то увидеть.

Плохо дело.

С кровати сняли все, кроме последней простыни, и Сэмюэль возился с истерзанным окровавленным существом, которое было Уорреном. Я не винила Кайла в его колебаниях. Если бы не запах, я бы не узнала лежащего на кровати: слишком мало в нем осталось того, что можно узнать.

Адам прислонился к стене, чтобы не мешать Сэмюэлю. Иногда, если один из стаи тяжело ранен, ему могут помочь кровь и плоть Альфы. На левой руке Адама была свежая повязка. Он посмотрел на нас, на Кайла. Потом на меня и коротко одобрительно кивнул.

Увидел Кайла и Сэмюэль и кивком подозвал его к изголовью кровати.

– Говори с ним, – сказал он. – Он выберется, если очень захочет. Только обязательно дай ему причину. – Потом сказал мне: – Не вмешивайся, если только я о чем‑нибудь не попрошу.

Кайл, чьи слаксы стоят больше моего месячного заработка, не раздумывая сел на окровавленный пол у кровати и заговорил… о бейсболе. Я отключилась от него и сосредоточилась на Уоррене, словно удерживала его одной силой воли. Дышал он неглубоко и неровно.

– Сэмюэль считает, что он ранен вчера ночью, – прошептал мне Адам. – Я отправил людей на поиски Бена – он был с Уорреном – но пока никаких его следов нет.

– А Стефан? – спросила я.

Глаза Адама чуть сузились, но я смотрела прямо в. них, слишком расстроенная, чтобы тревожиться из‑за проклятого доминирования или других игр.

– И вампира никаких следов, – сказал, наконец Адам. – Тот, кто ранил Уоррена, бросил его у дядюшки Майка.