– Ты так уверен, что Стефан умер?

Стефанов микроавтобус‑«фольксваген» стоял у гаража, прикрытый брезентом, чтобы скрывать необычную раскраску. Какой вампир будет ездить на старом микроавтобусе, раскрашенном как «Таинственная машина»? На прошлое Рождество я купила Стефану в подарок Скуби‑Ду в натуральную величину, чтобы сидел рядом с нам на пассажирском сиденье.

Должно быть, Андре по моему голосу понял, какой ответ я хочу услышать, потому что медленно покачал головой.

– Мерседес, трудно держать в плену человека. И почти невозможно удержать вампира. У Стефана свои методы. Вряд ли его можно держать в заточении. Но он не вернулся домой. Да, я думаю, он умер. И сделаю все, чтобы этот Литтлтон последовал за ним.

Они говорят слишком убедительно – он и Адам. Я должна поверить, что Стефан умер. И Бен, и молодой вампир, которого я видела всего раз, – тоже. Если не хочу перед ним расплакаться, нужно побыстрей убираться.

Я посмотрела на часы.

– Мне вставать через три часа.

Если бы я знала, сколько времени уйдет на поиски колдуна, попросила бы Зи заменить меня в мастерской. Но делать это чаще нескольких раз в месяц я не могу, иначе не заплачу за еду и аренду.

– Иди домой и ложись. – Он достал тонкий кожаный бумажник и извлек оттуда карточку. – Здесь мой сотовый номер. Позвони завтра в сумерках, и мы обсудим, что делать дальше.

Я сунула карточку в карман брюк. Мы стояли у моей машины, поэтому я открыла дверцу и уже садилась, когда мне пришел в голову еще один вопрос.

– Стефан сказал, что Литтлтон стал вампиром недавно. Означает ли это, что его контролирует другой вампир?

Андре наклонил голову.

– Новый вампир находится под контролем своего создателя. – Он с горечью улыбнулся. – Это не добровольная служба. Нам всем приходится повиноваться создателю.

– Даже тебе?

Он коротко поклонился.

– Даже мне. Но когда мы становимся старше и сильнее, контроль ослабевает. Или умирает наш создатель.

– Значит, Литтлтон повинуется другому вампиру?

– Если вампир, создавший его, не умер, он обязан ему повиноваться.

– А кто создатель Стефана?

– Марсилия. Но Стефану никогда не приходилось быть рабом, как всем нам остальным. – В его голосе звучала зависть. – Стефан никогда не был рабом. Редкий случай – таких вампиров сразу уничтожают. Любой другой вампир убил бы Стефана, едва выяснил бы, что не властен над ним, но Марсилия была влюблена. А он поклялся повиноваться ей и, насколько мне известно, ни разу не нарушил клятву.

Андре взглянул на ночное небо. И вдруг резко захлопнул мою дверцу.

– Иди домой, выспись, пока можно.

– Тебя тоже создала Марсилия?

– Да.

Черт побери, как глупо. Я ничего не знаю о вампирах, но собираюсь уничтожить того, кто справился с двумя вампирами и двумя вервольфами. Можно прямо здесь прострелить себе голову. Сберегу время и силы.

– Спокойной ночи, Андре, – и я поехала по подъездной дороге Стефана.

Я так устала, что уснула, едва коснувшись головой подушки. Мне снился несчастный зверинец Стефана, обреченный, если верить Рейчел, из‑за его смерти. Мне снился и Стефан. Он вел свой микроавтобус, а рядом с ним сидел Скуби‑Ду Стефан пытался мне что‑то сказать, но было шумно, и я ничего не разобрала.

Я сунула голову под подушку, но шум продолжался. Это не мой будильник.