– и тут же испарился… Ты – оттуда?

Он повел головой куда‑то вверх. Так! Он думает, что я из будущего. Значит, здесь еще не знают о возможности путешествий во времени? А как же Аркадий? Он‑то пришел к нам из этого времени! Он один это все сделал, втайне ото всех? Или он все же не из этого времени? Из другого 1976 года? Правда, в институт он прошел бойко, и Борис его вроде признает. Но апломба у Аркадия всегда хватало. А на розыгрыше с Юрием Матвеевичем и Зоей я его поймал как миленького.

Впрочем, кто его знает, Аркадий, может, просто делал вид, что поддается на розыгрыш: хотел меня «уточнить».

– Ты из будущего? – уже не так уверенно переспросил Борис.

Аркадий хмыкнул. Борис оглянулся на него:

– Ну чего хмыкаешь? По‑человечески сказать не можешь? Где ты его встретил‑то? Ты поэтому и на работу опоздал?

Я взглянул на Аркадия: он небрежно развалился на скамейке, насмешливый, самоуверенный. Значит, это все же «здешний» Аркадий? Нет, немыслимо!

– Ты меня не спрашивай, – сказал Аркадий, – я и сам не все понимаю. Ты вот его спроси, поговори с ним как Стружков со Стружковым. И учти: этот подозрительный тип уверяет, что он из прошлого…

Борис резко повернулся ко мне:

– Это правда?

– Да вроде бы… – ответил я.

– Как же это? – растерянно спросил Борис.

– Вот и я тоже не вполне соображаю, – снисходительно сообщил Аркадий.

– Не вполне?! – возмутился Борис. – А я вот ничего не соображаю, абсолютно ничего!

– Естественно… У меня все же это устройство, – Аркадий уважительно притронулся пальцами к своему лбу, – работает чуть получше.

Если это «здешний» Аркадий, то у него, пожалуй, есть основания для самодовольства: уж очень он здорово разобрался в моих чертежах. Либо он все это откуда‑то знал, либо… Тут я снова начал сомневаться в том, что он – «здешний».

– Ну ладно, – хмуро сказал Борис, – допустим, ты – гений. Но я‑то простой хронофизик. И я не гордый. Пускай мне кто‑нибудь объяснит, что к чему и почему, я только спасибо скажу.

Он сел рядом с Аркадием и вопросительно уставился на меня. Аркадий достал сигарету, похлопал себя по карманам в поисках спичек, потом что‑то припомнил и досадливо поморщился.

– Ах ты! Значит, это я там их выбросил… – пробормотал он. – Ребята, у вас ни у кого спичек нет?

У «здешнего» Бориса спички почему‑то нашлись… Курит он, что ли? Но это соображение прошло по самому краешку моего сознания: меня заинтересовали слова Аркадия о спичках. Заинтересовали и смутно встревожили.

– Где – там? – спросил я. – Где ты их выбросил?

Аркадий вдруг разозлился.

– Да тебе‑то что? – огрызнулся он. – Пустой коробок был, понятно? Я его сломал и выбросил… Чего цепляешься?

Я‑то знал, чего я цепляюсь и чего он злится! Я будто снова увидел вчерашний вечер; увидел, как я стою, прижавшись к стене, у площадки боковой лестницы и слышу голос Аркадия, а потом – странный хруст, будто ломается спичечный коробок…

Неужели это и есть тот самый Аркадий?!

Но тогда… тогда он потрясающе блефует! Ведь Борис даже не сомневается в том, что это «его» Аркадий. Я и сам в это почти поверил, несмотря на все, что знаю.