– Вы тогда займитесь чем‑нибудь, – сказал я Линькову, – а я постараюсь поскорей…

Линьков заявил, что занятие он себе найдет и что я могу не слишком торопиться – время терпит. Потом он начал с озабоченным видом рыться в своей папке, а я опять мысленно схватил себя за шиворот и потащил к пульту. На этот раз было еще труднее, потому что я приказывал себе не бормотать вслух. Но про себя я продолжал бормотать: «Двадцать и ноль‑один… Оччень хорошо… А теперь посмотрим на нашу дорогую хронокамеру…» – ну, и тому подобное. На этот раз камера едва мигнула голубоватым холодным пламенем, оно тут же свернулось и исчезло.

Брусок лежал, как ему положено, и я с неудовольствием прикидывал, сколько же раз мне теперь удастся его перебросить туда‑обратно. Удивительно все же бестолковый субъект этот Стружков, который посылал брусок ко мне десять минут назад, не мог он, что ли, сократить дистанцию ну хотя бы до пяти минут? А теперь ничего не успеешь сделать…

Пламя мигнуло снова и будто бы слизало брусок вместе с подставкой. Эффектное все‑таки зрелище. Отправился, бедняга, в прошлое, к тому Стружкову, кем я был десять минут назад… «Так, теперь мы посмотрим, какое здесь у нас поле. Хорошее поле, просто замечательное поле! Не поле, а прелесть: силовые линии так и загибаются, так и загибаются!»

Я вздрогнул – Линьков неожиданно спросил прямо над ухом у меня:

– А что вы меряете?

Смотри какой любознательный! Интересно, он хоть понимает, что такое градиент? А то попробуй ему это объясни… Впрочем, кое‑что он явно понимает сверх программы.

Не переставая вращать ручки манипуляторов, я начал давать комментарий к своим действиям:

– Тут… это… я сейчас помещу эту штучку… вот в это место… да… в это вот место… Да, а потом я ее устремлю, так сказать, в будущее, откуда она вернется спустя положенное ей время… Но меня интересует не этот факт сам по себе, а скорость исчезновения этой штуки по частям, значит…

Нет, ну как я ему растолкую, что такое градиент скорости?

– Вас интересует, стало быть, градиент скорости перехода? – спросил Линьков. – Сказывается неравномерность поля?

С табурета я каким‑то образом не свалился, но на Линькова посмотрел с неподдельным восхищением. Ай да прокуратура!

– Это вы сами догадались или брошюру какую‑нибудь изучили? – осторожно поинтересовался я.

– Это я сам, но при некоторой помощи государства, – в тон мне ответил Линьков. – У меня в биографии имеется следующий прискорбный факт: я закончил три курса физфака.

– Ничего, ничего, – ободряюще произнес я, – меня можно не стесняться. За неуспеваемость отчислили?

– Нет, по болезни, – лаконично сообщил Линьков.

Шутить ему явно расхотелось. Я устыдился своей бестактности и решил, что буду, в порядке морального штрафа, давать Линькову настоящие комментарии, а не бессвязный лепет.

– Понимаете, Александр Григорьевич, – задушевным тоном сказал я, – поле в камере неоднородно, это вы правильно поняли, поэтому в разных местах камеры объект уходит во время по‑разному. В центре сразу весь уходит, а кое‑где по частям. Мы ищем зависимость градиента скорости перехода от градиента поля, ну и прочих параметров.