всегда боялась одиночества... Поэтому так все  и  вышло  тогда,  во  время

войны...

   Нет, все это не поддается логическому объяснению.  Робер  смеется  надо

мной, он говорит, что моя теория вообще построена не на логике, а на вере.

Пусть так, но я не во все могу поверить. Почему именно в  этот  день  отец

решил навестить меня? Он говорит -  старость,  одиночество.  Да,  конечно.

Одиночество! Они словно сговорились с  Валери!  Впрочем,  оба  они  хорошо

знают, как я всегда боялся одиночества, и понимают, что это  объяснение  я

приму охотней, чем всякое другое. Но ведь Женевьева умерла три года  назад

-  почему  же  он  только  сейчас  решил  приехать?  Тогда,  на  похоронах

Женевьевы, я уговаривал его переехать к нам - он наотрез отказался.

   Ну, допустим, он все же передумал. Как-никак ему  семьдесят  три  года,

хоть  он  и  выглядит  намного  моложе.  Но  Валери!  Пускай  тысячу   раз

одиночество - но искать спасения от  одиночества  в  доме  своего  бывшего

мужа, в его семье? И я должен в  это  верить?  Впрочем,  Робер  прав:  она

действовала не рассуждая. Как только  первый  приступ  горя  миновал,  она

почувствовала себя бесконечно одинокой  и  кинулась  ко  мне,  потому  что

больше было некуда. И потом Констанс - она ведь такая  спокойная,  мягкая,

рассудительная, Валери это знает... Вообще прошло  девятнадцать  лет,  все

изменилось и вне  и  внутри  нас...  А  все  же...  если  это  моя  любовь

удерживает их всех в жизни, то, может быть, моя любовь и собрала  их  всех

здесь в минуту опасности? Это, правда, уж совсем похоже на мистику, но они

появились именно в этот момент, все трое... И Робер... А ведь я должен был

ехать к нему в Париж... Странно, теперь я уже не могу понять, как мы с ним

уговорились, все путается... да, да, лучше не думать об этом, ведь  это  в

конце концов несущественно.

   Итак, на исходе первая неделя третьей мировой  войны.  Мы  -  возможно,

последние остатки человечества - сидим в  наглухо  замкнутой  вилле  среди

отравленной пустыни. Чего мы ждем, на что надеемся? Конечно,  на  то,  что

погибла  не  вся  Земле,  что  где-то  есть  люди.  Будем   держаться   до

последнего... До последнего - чего? Что нас держит?

   Не  могу  понять,  откуда  у   меня   эта   глубокая,   подсознательная

уверенность, что надо выдержать, что все держится на мне, все  зависит  от

меня. Я не могу объяснить, что это. Просто свойство человека  -  надеяться

вопреки всему? И Робер... Он верит тоже. Почему? Иногда  мне  кажется:  он

знает что-то неизвестное мне. Но что? Что можно знать  теперь  о  мире?  А

вдруг он поймал сигналы? Но как же он может молчать об атом?

   "Ну вот, контакт налажен... отчетливость поразительная, я бы не поверил

заранее... хотя что удивительного после  такой  подготовки...  Во  сколько

сможем выдержать мы оба?..  Теперь  попробуем  включить  ток.