- Я не понимаю... - пробормотал Марсель.

   - Да вот тебе пример: наш побег из лагеря военнопленных. Ведь это из-за

меня Клод вынес такие нечеловеческие пытки в гестапо. Если  б  не  я,  он,

может, вообще не решился бы на побег, и лучше бы ему сидеть до конца войны

там, чем попасть в Маутхаузен. Ну, а если б он и бежал, то иначе, без всей

этой шикарно задуманной истории с подложными справками.  Ведь  нас  с  ним

почему так зверски пытали?  Потому  что  нельзя  было  объяснить,  как  мы

узнали, кто включен в список  на  эшелон,  и  откуда  достали  бланки  для

справок. Доступа в лагерную канцелярию мы не имели... Походило на сговор с

немецкой  комендатурой  -  значит,  гестаповцы  выбивали  из   нас   имена

предателей рейха, врагов фюрера...

   - Вон что! А на способности Клода вы не решались сослаться?

   - Да гестаповцы либо не поверили бы, либо все равно убили бы нас  обоих

- на что им такие опасные типы! К тому же в этом деле  были  действительно

замешаны парни из комендатуры. Если б мы все рассказали, как есть, до  них

добрались бы обязательно. А они были хорошие ребята. Оставалось нам валить

все на мертвых да твердить: "Больше я ничего не знаю, убейте меня!" И Клод

все это вынес и никогда ни словом не попрекнул меня.

   - А ты? Ты себя не упрекал?

   - Я?.. Видишь ли, я и тут не все понимал в душе Клода.  Это  я  сейчас,

после всего, понимаю, что он жил бы иначе, если б не мое  вмешательство...

Правда, он всегда уверял, что вообще умер бы от горя  и  тоски  в  лагере,

если б не встретил меня... Может, так оно в есть. Клод, он ведь был совсем

особым, непохожим на других.  Но  тогда  -  тогда  я  думал,  что  он  все

воспринимает в общем  так  же,  как  и  я.  Что  борьба  -  это  для  него

естественно и просто, ведь он  благороден,  кристально  честен,  ненавидит

фашистов всеми силами души...

   - Ты хочешь сказать, что, если б не дружба с тобой,  Клод  просидел  бы

всю войну, ни черта не делая? - удивленно спросил  Марсель.  -  Однако  не

слишком лестная характеристика!

   - Я думаю, что поступки Клода нельзя было мерить  обычными  мерками,  -

устало и задумчиво проговорил Робер. - Он был...  ну,  словно  из  другого

измерения...

   - В нашем мире все же действуют наши мерки, ничего тут не поделаешь.  И

я думаю, что дело не только в тебе. Не  смог  бы  такой  добрый  и  чистый

человек, как Клод, оставаться в стороне... Ну, да ладно!

   Марсель задумался.

   - Ты хочешь сказать, насколько я понимаю, - сказал он потом, - что  был

уверен: Клод простит тебе любую жестокость по отношению к нему?

   - Что он поймет: я действовал из любви к нему! - поправил Робер.

   - Вот в этом и состоит твой страшный просчет,  я  же  тебе  говорю!  Ты

сначала показал ему в этой своей модели, как  ты  это  называешь,  что  на

любовь и дружбу не стоит рассчитывать, а потом и наяву убил его доверие  к

себе и к Констанс. Чего же ты хотел? Весь его мир вдребезги разлетелся под

твоими ударами - ты знал, куда бить вернее! - и ты хотел,  чтоб  он  после

этого остался в живых?

   Смуглое лицо Робера посерело.