Но пойми хоть одно: я вынужден был действовать!  Вся  эта  история  быстро

кончилась бы катастрофой. Натали совершенно надломлена,  рано  или  поздно

Клод перестал бы тешить себя иллюзией, что она выздоравливает. А главное -

Марк собрался уйти из дому.  Констанс  знала,  что  он  медлит  только  из

жалости к Натали, ждет, чтоб ей стало хоть немного лучше. Так  вот  -  или

Марк ушел бы, и тогда Светлый Круг рассыпался бы на глазах у Клода. Или  -

еще хуже, пожалуй, -  Клод  постарался  бы  удержать  Марка  гипнотическим

внушением и искалечил бы душу сыну  так  же,  как  и  дочери.  Уж  поверь,

Констанс понапрасну бить тревогу не стала бы, у нее выдержки и спокойствия

на троих хватит.

   - Но все-таки... неужели он решился бы сделать это с Марком?

   - В том-то и  дело!  Констанс  осторожно  спросила  у  него,  пользуясь

подходящим случаем, как он поступил бы, если б Марк предпринял  какие-либо

неверные шаги. Он ответил: "Что ж, вероятно,  я  вмешался  бы.  Ну,  более

продуманно, чем с Натали, но не могу же я смотреть, как  сын  подвергается

опасности, и не защищать его..."  Этот  ответ  до  такой  степени  напугал

Констанс, что она тут же позвонила мне  и  условилась  о  встрече.  Она-то

знала, что Клод так и поступит, если успеет.

   - Послушай, но получается так, что  ты,  спасая  Клода  от  катастрофы,

решил ускорить эту катастрофу! Разве нет?

   - Нет. Скорее это можно определить так: я попытался  сделать  прививку,

чтоб избежать смертельно опасной болезни.

   - Хороша прививка, от которой умирают!

   - Такое случается и с  проверенными  вакцинами.  А  тут  слишком  много

неизвестных...

   - Как же ты мог...

   Робер опять вскочил.

   - А что мне было делать? - выкрикнул он. - Смотреть и молчать? Тогда  я

был бы ни в чем не виноват, да? И,  видя,  как  они  все  гибнут  на  моих

глазах, мог бы считать, что моя совесть чиста? А я не  могу  так  считать,

пойми ты! Я никогда не боялся ответственности.

   Марсель поднял голову и посмотрел на него.

   - Знаешь, что я тебе скажу? -  медленно  произнес  он.  -  Очень  плохо

бояться ответственности, от этого очень много зла на земле.  Но  еще  хуже

брать на себя ответственность за  то,  что  неминуемо  выскользнет  из-под

твоего контроля!

   Робер долго молчал, расхаживая по комнате. Потом  он  сел  в  кресло  и

налил себе вина.

   - Вероятно, ты прав, - тихо сказал он. - Но, видишь ли, это  не  вообще

ответственность за другого, не абстрактный вопрос: может ли А отвечать  за

В? Это мы с Клодом, наша с ним дружба. Почти четверть  века,  почти  шесть

лет лагерей и тюрем... Даже ты не все знаешь... Я  многое  изменил  в  его

судьбе - может быть, не всегда к лучшему. Я  заставлял  Клода  действовать

вопреки его убеждениям... то есть четких убеждений у него тогда,  пожалуй,

не было, - но вопреки его натуре. Он  не  был  бойцом  -  я  заставил  его

участвовать в борьбе, и он это делал из любви ко мне, ну, и,  конечно,  из

врожденной доброты и честности.