|
Когда ты возможешь Небеса измерить, Небеса измерить, Все моря и земли В горсть свою схватить, А все против камня Ровно ничего". "А! купец премудрый,— Говорит царевич.— Скажи свою тайну, Как на свет явился, Как на свет явился, Где теперь хранится Камень тот драгой?" Отвечает старец. Вид купца приявший. Преподобный Варлаам: "Камень не хранится, Камень не хранится, С нами пребывает Он завсегда. Пречистая дева Родила сей камень, В ясли положила, Грудью воскормила, Грудью воскормила Бога—человека, Спасителя. Он ныне пребывает Выше звезд небесных, Солнце со звездами, А земля с морями, А земля с морями Непрестанно славят Его завсегда". — Заперлась,— грустно сказала Аксинья Захаровна, обращаясь к Фленушке.— И окликала ее и стучалась к ней, нишкнет голубушка... А ты что, Параня, как смотришь?.. Аль не жалко сестры—то?.. — прибавила она, заметив, что та усмехается, поглядывая на Фленушку. Но Фленушка была спокойна и даже тоскливо смотрела на Аксинью Захаровну. Она уж и Парашу кое—чему научила: как говорить с отцом, с матерью, но той и супротивничать—то лень была. Спать бы только ей да валяться на мягком пуховике — другой отрады не знавала Параша. — Не о чем ей убиваться—то, мамынька,— молвила Параша.— Что в самом деле дурь—то на себя накидывает?.. Как бы мне тятя привез жениха, я бы, кажись, за околицу навстречу к нему... — Ах ты, срамница, бесстыдница! — крикнула Аксинья Захаровна.— Где ты этому научилась, где таких слов набралась, беспутная голова твоя?.. Навстречу!.. За околицу!.. А вот я тебя дубцом!.. ' Дубец — розга. — Да что ж, мамынька? Коли Насте тятенькин жених не по мысли, отдай мне его, с радостью пойду. — Ах ты, бесстыжая!.. Ах ты, безумная! — продолжала началить Парашу Аксинья Захаровна.— А я еще распиналась за вас перед отцом, говорила, что обе вы еще птенчики!.. Ах, непутная, непутная!.. Погоди ты у меня, вот отцу скажу... Он те шкуру—то спустит. — Не спустит. Не за что,— отвечала Параша. Насилу уняла Парашу Аксинья Захаровна. — Фленушка,— сказала она,— отомкнется Настя, перейди ты к ней в светелку, родная. У ней светелка большая, двоим вам не будет тесно. И пяльцы перенеси, и ночуй с ней. Одну ее теперь нельзя оставлять, мало ли что может приключиться... Так ты уж, пожалуйста, пригляди за ней... А к тебе, Прасковья, я Анафролью пришлю, чтоб и ты не одна была... Да у меня дурь—то из головы выкинь, не то смотри!.. Перейди же туда, Фленушка. — Слушаю, Аксинья Захаровна,— молвила в ответ Фленушка.— Как отомкнется, тотчас переберусь. Там же мне и вышивать светлее, окна—то на полдень. — Поразговори ты ее,— говорила Аксинья Захаровна,— развесели хоть крошечку. |
