Польсон наблюдал за Грейс. Выражение его лица было довольным и взволнованным. — Вы не против такого беспорядка?

— Что вы, Польсон! Почему я должна хотеть изменить вас? Это ваш сын?

— Да.

— Я видела его с вами в воскресенье. Из машины, и даже помахала вам рукой, а вы и не заметили.

— Наверное, мы обсуждали что-то важное.

— Вы хорошие друзья, да?

— Конечно.

— Но не настолько хорошие, чтобы жить с его матерью?

— Нет. — Голос его стал отстраненным и холодным, и прежде чем она задала следующий вопрос, Польсон сказал своим обычным голосом:

— Вы изумительная женщина, Грейс. И мне очень хорошо с вами, а этой темы лучше не касаться. Вам, кстати, очень идет мое кресло-качалка. Давайте что-нибудь выпьем, и я начну готовить ужин.

Чуть позднее он заговорил из кухни.

— Вас не тревожит ветер? Он здесь гудит сильнее, чем у вас.

Действительно, ветер гудел сильно — дико, безнадежно и был похож на вой волков вдалеке. Но Грейс, наконец, ощутила покой. Она чувствовала себя совсем маленькой в лучах любви большого Польсона. Но если так, то светловолосый мальчик на портрете станет ее врагом.

Нет, эта мысль от усталости или шнапса, ребенок никогда не может быть врагом.

— Совсем не тревожит, — сказала Грейс Польсону.

Глава 9

Они пришли вместе — два человека, которых Грейс никогда не видела: барон ван Стерп и Ульрика Бейк. Баронесса и доктор Свен Бейк тоже, конечно, пришли вслед за ними, и Свен сказал:

— «Мерседес» барона шел прямо за моим «вольво».

— Мы могли бы проглотить этот «вольво», — хрипло засмеялась Эбба.

— Мы играли с ним, как кошка с мышкой. Грейс, дорогая, как хорошо, что вы нас пригласили на эту вечеринку. Вы еще не знакомы с моим мужем? Якоб, это мисс Грейс Эшертон. Английские имена очаровательны, гораздо лучше, чем шведские.

Барон слегка склонил голову. К удивлению Грейс, он показался маленьким и старым рядом со своей высокой молодой женой.

У него были седые волосы, кроткие глаза, мягкая улыбка, и он совсем не из тех людей, кто мог бы произвести впечатление на Виллу. Ее привлекали яркие типы. Может, только титул или деньги могли бы ей понравиться. Кстати, вероятно, именно они и завладели вниманием живописной Эббы.

Можно было подумать, что Свен Бейк с меланхолическим видом составил бы более подходящую пару для Эббы. А Ульрика с ее квадратной фигурой, неулыбчивая, вполне могла бы встать рядом с бароном.

О, я, кажется, уже поменяла партнеров, сказала себе Грейс. А шведы могли бы и сами догадаться.

— Итак, вы продолжаете знакомиться со Стокгольмом, — начал Свен Бейк, глядя на нее своими темными беспокойными глазами.

В тот день, когда она была у него на приеме, она не заметила этой нервозности. Может, он не любит вечеринок? А может, сестра подавляет его? Она стояла рядом с весьма решительным видом. Бедняжка тоже нервничала, одетая в черное шерстяное платье, понимая, что явно проигрывает в элегантности Эббе, которая была в длинном серебристом изысканном платье, переливающемся в свете свечей. Ее большие светлые глаза отливали таким же холодным светом.

Польсон велел зажечь не меньше дюжины свечей, чтобы создать и праздничную и интимную обстановку. Такой свет обычно любят женщины, от него теплее в комнате. На вечеринках Вилла всегда зажигала свечи.

В неровном свете лица казались загадочными, и трудно было прочесть их истинное выражение.

Капитан Аксель Моргенсон, встретив Эббу, посмотрел на нее долгим напряженным взглядом. Питер Синклер приветствовал Свена Бейка сердечно, как старого друга, однако его представили, как незнакомого строгой Ульрике.