Да, это, без сомнения, Кадар.

Селин уже стояла рядом с всадником и держалась за поводья.

– Ты опоздал. Ты нарушил свое обещание. Ты же сказал, что приедешь через восемь дней.

– У меня возникли кое какие проблемы при выполнении моей задачи. – Он соскочил с лошади. – И я надеялся, что вы не уедете без меня. Далеко не всем выпадает счастье иметь в своих рядах такую блистательную личность. У вас, конечно, могло истощиться… – Он оборвал себя. – Что это, слезы, Селин?

Она сердито смахнула их со щек.

– Я всегда плачу, когда сержусь. Ты обязан был сдержать слово. Тебе не следовало уезжать.

– Но ведь ты сама велела мне ехать. – Он протянул руку и с невыразимой нежностью коснулся мокрой щеки девочки. – Какими прекрасными сокровищами могут быть слезы. Я благодарю тебя за этот подарок.

– Ты сошел с ума? Я не велела тебе уезжать, – сказала Селин. – Я ни за что не стала бы разрешать тебе заключать сделки с этим Старцем. Я сейчас тебя ударю!

– Но не Синан посылал меня на это задание, а ты. – Он обернулся и посмотрел на дорогу, по которой только что приехал. – Ты сказала, что хочешь получить назад свои коробки с вышивками и шелком. Мне пришлось нелегко. Надо было найти лошадей и возницу, чтобы доставить сюда ваш фургон, а затем суметь по дороге сюда избежать как воинов Ричарда, так и Саладина. В одном месте пришлось возвращаться и ехать в обход…

– Вы ездили за нашими вышивками? – прервала Кадара Tea, ошеломленная его словами. – И вам это удалось?

– Али будет здесь с минуты на минуту… А вот и он. – Кадар жестом указал на фургон, показавшийся вдали на дороге. – Я не мог вынести той медлительности, с которой он тащится, поэтому поспешил вперед, чтобы…

– Мы думали, что ты ездил по поручению Синана, – сердито заметил Вэр.

Кадар совершенно искренне удивился.

– Почему? Разве я что то говорил о Синане?

– Ничего и ни о ком, – сказала Селин. – Ты просто уехал.

– Опять слезы. Видимо, твой гнев действительно велик. – Он примирительно улыбнулся. – Может, он станет меньше, если я пообещаю тебе сообщить, когда пойду платить Синану его цену?

– Нет, он никогда не уменьшится. Ты дурак, и у тебя нет ни чуточки доброты и… – Голос у нее задрожал и оборвался, и она, гордо вскинув голову, зашагала прочь.

Кадар вздохнул.

– А я думал, что делаю хорошее дело. Кажется, мне будет очень трудно принадлежать такой особе. – И он поспешил вслед за ней. – Подумай о ваших чудесных вышивках, которые я спас от непогоды и муравьев. Разве это не достойно похвалы вместо этих грубых слов?

Она не ответила.

– И учти риск, которому я подвергался, чтобы привезти все это тебе. Позволь мне рассказать о тех муках, которые я пережил, о бессонных ночах….

Tea уже не слышала его слов, но видела его убеждающую улыбку, которую так хорошо знала. Она надеялась, что Селин простит его. Она была так же рассержена, как и ее сестра, но его намерения отличались такой добротой, что его дар было трудно переоценить.

Очевидно, Селин думала так же. Она замедлила шаги и наклонила голову, внимательно слушая его.

Но вот она остановилась и повернулась к Кадару. Ее лицо осветилось улыбкой.

Он откинул голову, и до Tea донесся его смех.

– Почему ты хмуришься? – спросил Вэр, обнимая Tea. – Кадар теперь с нами, а ты получила назад свои вышивки.

– Да, но что будет дальше? – прошептала она. – Кадар никогда не будет по настоящему в безопасности. Синан, как огромный паук, в любой момент может опять сплести паутину и затянуть его туда.

– Кадар достойный противник Синана.