|
.. Бриллиант, никаких сомнений! - Лили! - позвал он. - Принеси белого вина, анчоусов и маслин. - А не хотите ли морских ежей? Немой принес только что... Шофер ждал, просматривая газету. Он не спешил. Ничто его не трогало. - Эге! Вот я, пожалуй, возьму морских ежей. Вы угощаете? Два-три рыбака, сидя в своих суденышках, приводили в порядок сети, которыми не пользовались целую неделю. Подальше, возле скал, медленно скользила лодка, а ее владелец вытаскивал из воды, одного за другим, морских ежей. - А что они делали вчера вечером? - спросил Владимир. - Не знаю. Когда я вернулся, хозяйка уже спала. Остальные ругались. Граф говорил, что утром уедет... - И уехал? - Нет! Утром разразился новый скандал! Хозяйка всех вызвала к себе наверх! Из сада, из самой глубины, было слышно, как она орет... Владимир старался использовать последние минуты спокойной жизни и ел анчоусы так же хладнокровно, как всегда. - Она ничего особенного не говорила? - По-моему, упомянула полицию... Шофер макал хлебные корочки в соус морских ежей, запивая большими глотками белого вина. В это время Блини на яхте ждал, чтобы ему помогли погрузить аккумуляторы на тачку. Красивый парусник, покинувший Канн, должно быть, нынешним утром стоял на рейде, и паруса его свисали в недвижном воздухе. - Идем? Лили перемывала стаканы в прохладной тени кафе и наблюдала за обоими мужчинами, в особенности за Владимиром, на котором и следа не было от вчерашнего опьянения. - Если кто меня спросит, я сейчас вернусь! - крикнул девушке Полит и направился к рынку. - И я ухожу, - вздохнул Владимир, вставая и направляясь к синей машине. В последний раз он обернулся на “Электру” и увидел полосатую, белую с синим тельняшку Блини. - Поехали! Он уселся рядом с Дезирэ, который курил сигарету и лихо брал виражи. Один раз они чуть не налетели на автобус. Дезирэ и глазом не моргнул. - По-моему, Пьеру с женой досталось на орехи за вчерашнее... - А! Владимир и не слышал, что тот говорит. Сигарета его потухла. Он вспомнил голос Элен и подумал, что голос ее похож на голос матери, только не такой хриплый. - Как думаете, установится теперь погода? Владимир удивленно взглянул на Дезирэ. Он опять не слышал его слов и недоумевал, о чем говорит его спутник. А шоферу до этого было мало дела, и он только заметил: - Ох и надрались же вы, должно быть, вчера вечером! В “Мимозах” старик садовник разравнивал граблями песок на аллеях и собирал ветки, сорванные бурей с кустов. В парке было полно красных и желтых цветов, солнечные блики и тени ложились причудливой мозаикой. Едва Владимир вышел из машины, как кто-то с рыданиями бросился к нему в объятия. - Ужас какой! Идемте скорей! Какой позор! - стонала Эдна, глотая слезы. - Вы-то хоть образумьте ее! И шведка потащила его к залитому солнцем крыльцу. Глава 3 Никто вечером не мог бы рассказать во всех подробностях о событиях этого дня. Да никто и не захотел бы рассказывать. Драма складывалась из таких слов, жестов, взаимоотношений, которых потом стыдятся больше, чем преступления. |
