|
.. - А кухня? - возразил Полит. - По-твоему, Тони будет готовить? Вот к чему все свелось! То же самое произошло и с Жанной Папелье, когда она, часов в одиннадцать, приехала на машине с Жожо, - ведь больше никого теперь при ней не оставалось. Пока Владимир и Жожо стояли на палубе, Жанна спустилась, чтобы поговорить с дочерью, и обе долго о чем-то шептались. Потом позвали Владимира. Мать и дочь сидели по обе стороны стола. - Слушайте, Владимир... Жанна Папелье редко говорила ему “ты” при дочери. - Она и слышать не хочет о том, чтобы жить на вилле. И не желает, чтобы я наняла кого-нибудь для стряпни на борту... Жанна была хорошо настроена. Трезвая, отлично выспалась. В такие минуты она становилась настоящей деловой женщиной. - Тем хуже для нее! Только “Электру" - то все равно кто-то должен обслуживать. Вопрос обсудили и решили в конце концов, что рыбак Тони, за тысячу франков в месяц, возьмет на себя обслуживание и уборку “Электры”. Владимир будет столоваться иногда на вилле, иногда у Полита, как ему удобнее. О Блини не упоминалось. Жанна о нем уже позабыла. Она собиралась на ювелирный аукцион в Монте-Карло и уехала туда на машине вместе с Жожо сразу после обеда. Теперь Элен сидела на палубе, на кормовой ее части, в шезлонге и читала, не замечая Владимира, скрытого от нее крышей рубки. На молу постепенно собирались зеваки, завистливо поглядывая на яхту, обменивались дурацкими соображениями. Владимир даже не знал, какую жизнь вела эта девушка до сих пор. Насколько ему было известно, Элен - дочь Жанны Папелье от первого брака. Был ли этот муж тем, который стал потом министром? По всей вероятности - нет. Ведь был еще один, более ранний брак, о котором Жанна никогда не упоминала. Разве бывает большая близость, чем между Жанной и Владимиром? Чуть ли не каждый день они вместе напивались. Два-три раза в неделю спали в одной кровати. Жанна не скрывала от него, что красит волосы, не стеснялась, если ее с похмелья тошнило у него на глазах. Каждый из них знал обо всех пороках другого, и разные мелкие подлости тоже были у них общими. Тем не менее Владимир не посмел бы спросить: “Почему Элен внезапно приехала сюда, к вам?” И Жанна тоже об этом ничего не говорила! Были в душе каждого из них свои заповедные уголки. Жанна Папелье со своей стороны тоже не посмела расспрашивать Владимира, почему он вдруг принес своего друга в жертву. Прошла уже неделя с того дня, а она ни разу об этом не заговорила. Точка поставлена. Дело сделано. Блини устранен. Ну, если не считать, что в понедельник Владимир спросил, покраснев: “Вы сказали правду Элен?” А она ответила: “За кого ты меня принимаешь?" *** Солнечные лучи проникали сквозь ткань белого берета. Он почувствовал, как они жгут ему веки. Все тело было охвачено дремотной скованностью, и он испытывал какое-то сладострастное наслаждение, оттого что лежал на этих твердых палубных досках. В нескольких метрах от него сидела Элен, погруженная в чтение... Пасха все еще царила в небе и на земле... Даже доносившиеся сюда звуки были какими-то праздничными, а не повседневными. Разве сумел бы он выразить то, что чувствовал? Это были одновременно и восторг, и отчаяние... Она здесь... И он здесь... Книга, которую она сейчас читает, ему знакома, это роман, где действие происходит в Малайзии... Время от времени она переворачивает страницу, слух его подстерегает, когда опять зашелестит бумага... Это все могло случиться так просто. |
