|
Остальные играли в белот, кричали, шутили, с размаху швыряли карты на стол. Владимир их даже не слышал. Он подвинул к себе валявшуюся тут газету, привезенную из Ниццы, прочитал два-три заголовка и бросил ее. Ему было не по себе. Хотелось, чтобы все, что должно случиться, поскорее случилось и не было бы соблазна восстановить все как было. - Мамаша Электра сегодня не придет? - поинтересовался Полит, стоя на пороге кухни. - Вряд ли. - Грехи замаливает? Владимир пожал плечами. Шутка уже никого не смешила - слишком часто ее повторяли. А мамаша Электра, как называл ее Полит, в пять часов утра была пьяна вдрызг. Ну и что такого? Теперь она спала в своей спальне, среди разбросанных как попало вещей, а ее гости бродили по вилле. Что еще ей было делать? Вот проснется и, еле ворочая языком, тоже потребует стаканчик виски. Ну а потом... Время от времени Владимир посматривал на игроков - каждый из них пристроил рядом с собой по рюмочке перно <Французский крепкий напиток.>. Дождь по-прежнему поливал белую яхту; этот бывший корабль противолодочной обороны, длинный - чуть ли не до тридцати метров, - узкий и заостренный, обошелся своей хозяйке в полмиллиона; а выходила яхта в море всего два раза в год. Да к чему ей было выходить? Жанна Папелье, которую иные называли мамаша Электра - по имени яхты, - жила то в “Мимозах”, там, высоко, в супер-Канне, то на борту. Не все ли равно, где жить? Ведь здесь и там жизнь одна и та же. Вице-мэр обернулся, когда Владимир в третий раз потребовал виски, - на сей раз этот русский превысил обычную норму, а до полудня еще далеко! - Что-нибудь неладно? - спросил он, не подозревая, что Владимир покраснеет, услышав такой вопрос. ...Придется пережить неприятную минуту - вот и все! Через час-другой Жанна Папелье проснется и увидит, что пропал ее бриллиант. Она мало чем дорожила, но любила это кольцо, теряла его раз в неделю и всегда находила на том самом месте, где оставила. Каждый раз - одна и та же комедия. Она собирала гостей и слуг. На каждого поглядывала с подозрением. Кричала: - Кто стащил мой бриллиант? Она переворачивала виллу вверх дном; обыскивала комнаты слуг и даже друзей, бранилась, угрожала, стенала: - Если кому нужны деньги, достаточно сказать об этом мне... Но украсть у меня бриллиант! А я-то ведь всегда готова последнюю рубашку отдать, только попроси! Она говорила правду. В “Мимозах” всегда жили человек пять-шесть, а то и десять. Друзья, отнюдь не близкие, приезжали дня на два погостить и оставались на месяц! Женщины и мужчины, но преимущественно женщины... - Ты не захватила с собой вечернего платья и хочешь пойти в казино?.. Иди-ка сюда... Выбирай... Она раздавала свои платья. Раздавала свои портсигары, зажигалки, сумочки. В пьяном виде она раздавала все, что попадало под руку, а придя в себя, ворчала: “Приезжают сюда, чтобы поживиться за мой счет..." Она раздавала без счета и слугам, и всем окружающим. Всем, кроме Владимира, оттого что Владимир - это было совсем другое дело. Владимир был как бы “частицей ее самой. Владимир пил с ней. После нескольких стаканчиков Владимир плакал с ней вместе, и они полностью понимали друг друга, испытывали одинаковое отвращение ко всему окружающему и одинаковую жалость к самим себе. - Понимаешь, Владимир, миленький ты мой. |
