|
.. Мне с ними скучно... Но я не могу жить одна... Напившись до бесчувствия, оба ложились в одну и ту же кровать. - Ну скажи, что мне теперь делать с дочерью, которая свалилась мне на голову? Лучше бы оставалась она где была, верно ведь? Жанна Папелье на своем веку выходила замуж по меньшей мере три раза. О первом муже она не говорила никогда. Со вторым познакомилась в Марокко, где он занимал важное положение и входил в состав политических деятелей, которые чуть ли не через каждые два или три года занимают министерские посты. Фамилия его была Лебланше. Что касается третьего, то он вторники проводил всегда на вилле, но в остальное время предпочитал свою квартиру в Ницце. Это был седой старик, проживший чуть ли не всю жизнь в тропиках и нередко засыпавший там, где сидел. Жена утверждала, что у него была сонная болезнь. *** Владимир занимался теперь тем же, чем не так давно - вице-мэр: поглядывал на часы и думал, что пора идти на яхту обедать, но не двигался с места. - .. Вот этот и вон тот... Не хотелось ему оказаться сейчас лицом к лицу с Блини, видеть его широкую улыбку и газельи глаза... Тем более что ему было известно: Блини наделен этим женственным очарованием из-за туберкулеза! Он это скрывал от всех, но у него под матрацем всегда была спрятана бутылочка с настойкой креозота! Тем хуже для него! Владимир не ревновал мадам Папелье, которую звал попросту Жанной. Дважды он заставал Блини в ее спальне и делал вид, что не заметил. Впрочем, она его не стеснялась. Не раз, встретив какого-нибудь молодого человека, она говорила Владимиру: “Надо бы его пригласить сегодня вечерком..." Владимир был согласен на все, согласен был на одновременные роли любовника и слуги. Ведь звание капитана было пустым звуком и он не имел для этого никаких оснований. Он занимался уборкой яхты вместе с Блини. Раз в году они вместе скоблили корпус яхты, перед тем как приступить к окраске. Вернее, Владимир ухитрялся свалить всю работу на Блини, но это уже другое дело... Нет! В счет шла только Элен. *** Машина, с Дезирэ за рулем, проехала мимо кафе, потом вдоль мола и остановилась в нескольких метрах от яхты. Шофер, не очень-то желая вмешиваться в чужие дела, дал сперва несколько гудков. Никто не появился. Что она там делает, внизу? Пришлось все-таки Дезирэ выйти из машины и подняться по сходням. Довольно надолго он застрял в кают-компании, вероятно обсуждая что-то с Элен. Затем он вышел один, дал задний ход и остановился перед кафе. - Стаканчик белого, - заказал Дезирэ. Усевшись напротив Владимира, он тихо сообщил: - Не желает. - Не хочет ехать на виллу обедать? Дезирэ пожал плечами, достал сигарету, закурил. - Друзья приехали... Хозяйка еще не вставала и велела, чтобы ее не будили... Взгляд шофера был циничным, и говорил он языком жителя парижского предместья. - Что касается девчонки, то, пожалуй, наш приятель Блини... За этим последовал жест еще более циничный, чем взгляд, и Владимир покраснел. Это была его единственная слабость. У него была светлая кожа уроженца балтийского севера, голубые глаза и мягкие черты лица, и при малейшем волнении щеки его заливал багровый румянец, точно так же, как после нескольких стаканчиков опухали веки. - Едем? - Нет, я побуду здесь. |
