|
- Так его и не нашли, как ни искали, - заметил вице-мэр, набивая трубку. - Эге! Стоит заговорить о нем - у Лили уже ушки на макушке! - Чудак-человек был! - вставил Тони. - Уж не тебе говорить! Если бы и дальше так пошло, тебе перепало бы мало-помалу все, что было на “Электре”! Политу тоже не терпелось вставить слово: - Никак не пойму, за что он ее убил... - Да перепились оба, черт их дери! Вообще-то им ничего не стоило сцепиться, что кошке с собакой. Шофер мне как-то шепнул, что, когда они друг с дружкой переругаются, брань такая идет, хуже грузчиков. А старуха уж как умела крыть! - Знаешь, что мне сказали? Будто она разбогатела на этих “домах”. - Враки, - решительно заявил вице-мэр. - Я-то ведь видел ее документы! Во-первых, развод с Лебланше принес ей кругленькую сумму. А уж что касается последнего мужа, Папелье, у него крупнейшие предприятия в Марокко и Алжире. Кстати, как раз через Лебланше он и получил свои концессии, когда такое еще водилось, потом занялся строительством порта в Касабланке... Полит машинально вертел в руках сифон, потом, в свою очередь, встал и со вздохом заключил: - И все-таки никогда бы я не подумал, что такое может случиться... Он чувствовал себя очень усталым. Четверть часа спустя вице-мэр ушел домой, и в кафе закрылись ставни. - Напомни мне утром, чтобы я заказал пиво, Лили! - крикнул ей Полит, поднимаясь к себе в спальню. Комната Лили была внизу - маленький чуланчик за кухней, окном во двор. Занавесок не было, поэтому она гасила свет, раздеваясь, и зажигала опять, уже надев ночную рубашку. В комнатке было жарко, оттого что кухонная труба проходила как раз в стене, отделявшей ее от кухни. И в этот вечер Лили, как всегда, снова зажгла свет и встала черед зеркалом, чтобы причесаться на ночь. Полит вечно сердился, потому что, стоило ей уйти к себе, она добрых полчаса изводила зря электричество. - И что ты такое там делаешь? - повторял он. Да ничего! Просто это был единственный за весь день кусочек времени, когда она чувствовала себя дома, за закрытой дверью: смотрелась в зеркало, чистила зубы, убирала не спеша белье, просматривала какую-то газету, а то и оторванный газетный лист, старалась не поддаться сну, лишь бы подольше протянуть это удовольствие. Перед сном она, как всегда, открыла окно. Потом погасила свет и вздохнула, натянув одеяло до подбородка. Должно быть, прошло какое-то время - Лили показалось, будто ее разбудил легкий звук, не то скрип, не то треск. Не шевельнувшись, девушка открыла глаза и увидела какую-то фигуру за окном. Закричать она не решилась и замерла, не шелохнувшись. - Лили, - шепнул чей-то голос. В то же время кто-то раздвинул пошире створки окна я перешагнул через подоконник, продолжая шептать: - Не пугайся! Это я... Мне надо поговорить с тобой. Она узнала голос Владимира и села на кровати, прижав руки к груди. Он сделал несколько шагов, и Лили уже разглядела его в бледном свете, шедшем от окна. - Вы!.. - машинально пробормотала девушка. - Шш! Не двигайся... Полит может услышать... - Он теперь спит в другой комнате, в передней... Выключатель был у нее под рукой, и она зажгла свет неожиданно для Владимира, он заморгал. Лили спрыгнула с кровати, и, как была, босиком, подошла вплотную к нему, глядя горящими глазами и стараясь понять, что же в нем так изменилось. Глаза его уже привыкли к яркому свету лампочки, и он робко улыбнулся, как бы прося прощения за то, что напугал ее. |
