– С чего это?

Она показала ему две книги.

– Потому что, думается, одна из наших молитв только что была услышана.

Электра набрала комбинацию кнопок. На том конце немедленно подняли трубку.

– Алло, Дэвид? – спросила она, зажимая свободной рукой ухо, чтобы заглушить грохот вывески, которой налетевший ветер ударял о столб. – Дэвид. Да… это Электра. Дэвид, послушай. Вы закончили в пещере? Хорошо. Ты уже в гостинице? Оставайся там, я вернусь через двадцать минут. Да… да. Я обнаружила сведения, которые тебя могут заинтересовать. А также попытайся отдохнуть, пока можешь, поскольку сегодня вечером мы поставим эксперимент, очень важный эксперимент.

Когда Дэвид повесил трубку, она вернула телефон в сумку и поглядела на древние дома, ряд за рядом уступами взбирающиеся по склону холма. Оранжевые черепичные крыши светились на солнце теплом. Над крышами домов на холме высилась церковь Пресвятой Девы, а за ней желтели развалины тысячелетнего аббатства.

С неожиданным удивлением она вдруг поняла, что в действительности весьма привязана к этому маленьком старому городку у моря. Он выглядел чудесным. Просто восхитительным. Большую часть своей жизни она питала бесшабашное безразличие ко всему тому, что было для нее по‑настоящему ценным, – и вообще к тому, что она жива. Но теперь она осознала, как станет сожалеть о том, что умрет молодой. Ну, с Божьей помощью, этого не случится, твердо сказала она самой себе, глядя вдаль на дома. Нас не уничтожить, как бедную Бернис. И более того – мы еще отомстим за ее смерть.

2

Бернис Мочарди, вполне живая, но пойманная в ловушку под городом Леппингтоном, глядела, как незнакомец вступает в небольшое пятно дневного света, пропускаемого решеткой водостока у них над головами.

– Я тебя видела раньше. – Она испытывала такую благодарность за общество другого человека, что могла бы запрыгать на одной ножке от радости.

Стоя в сероватом потоке света, Максимилиан Харт улыбнулся.

– А я видел тебя. Ты живешь в гостинице?

– Верно. – Она крепче сжала его руку. – Но как ты сюда попал?

– Меня привели вниз, в туннели. Но никто из белых людей не пожелал ко мне прикасаться. Решили, что у меня дурная кровь.

– Тебя отпустили?

Он с улыбкой пожал плечами, миндалевидный глаз дауна подмигнул.

– Я просто ушел. Они не обращали на меня внимания. Понимаешь? У меня дурная кровь, – добавил он в качестве объяснения. – Как по‑твоему, почему у меня дурная кровь?

– Ну, по‑моему, у тебя совсем не дурная кровь, – с чувством отозвалась Бернис. – Что до меня, ты – мой рыцарь в сияющих доспехах. Герой.

Он улыбнулся.

– Я бы хотел быть героем. Мне бы хотелось быть храбрым.

– Поверь мне, Максимилиан. Ты очень храбрый! – твердо сказала она, а потом поглядела в глубь туннеля, который через равные промежутки освещали лужицы дневного света. – Максимилиан, а ты знаешь, как отсюда выйти?

Он покачал головой.

– Я никогда здесь раньше не был.

Бернис не переставала держаться за его руку, ободряя себя ощущением его физического присутствия.

– Думаю, все, что нам остается, это продолжать искать. Что скажешь?

– Продолжать искать. Да, продолжать искать.

– Пока мы не наткнемся на одно из этих существ, – с холодной дрожью добавила Бернис. – Пошли, чем раньше мы отсюда выберемся, тем лучше.

Не переставая всматриваться в недра тьмы, лежащей между лужицами света, она шла вперед и спрашивала себя, что делают сейчас Электра и Дэвид.

Было чуть больше полудня.

3

В половине первого Электра решительным шагом вошла в кухню гостиницы, по пятам за ней следовал Джек Блэк.