Вчера, когда она попросила учёного переночевать в её спальне, тот потребовал объяснений. И она рассказала ему всё, включая просьбу Зики и его обещание в обмен на её исполнение рассказать о местонахождении Пустого моря. В том, что Уир знал об истинной сущности колдуньи, было нечто странным образом приятное. Она могла быть с ним полностью откровенна и, поняв, что он не представляет угрозы, с радостью делилась с учёным своими секретами. Вчерашний разговор сблизил их настолько, что они наконец отказались от условностей и теперь общались как близкие друзья.

Чайка спикировала вниз в поисках еды, и Ванесса отмахнулась от неё как от назойливой мухи.

— Я очень рад. Но что произойдёт, когда Андре узнает правду о твоём прошлом? Ты планируешь остаться здесь или преобразить его и забрать с собой в море? — поинтересовался Уир как бы между делом, но девушка уловила в его голосе нотки осуждения.

— Как будто тебе есть до этого дело?

— Твоя красота не сможет вечно скрывать твои шрамы. А они опасны, подобно кинжалам, готовым в любой момент нанести удар, — тихо ответил потомок богов. — Если бы ты действительно его любила, ты бы показала ему, кому он решил посвятить свою жизнь.

Ванесса молча уставилась на бухту, сверкающую в рассветных лучах. Что этот отшельник мог знать о любви? Два последних столетия он прожил в гордом одиночестве, мечтая хоть о каком-то человеческом общении, а теперь вдруг вздумал читать ей нотации!

— Если бы кто-то тебя полюбил; разве ты не сделал бы всё. что угодно, лишь бы удержать этого человека?

— Думаешь? Или я сделал бы всё что угодно, лишь бы помочь тем, кто мне дорог?

Во вкрадчивом голосе учёного слышалась странная хрипотца, заставившая Ванессу повернуться к нему. Она с удивлением уставилась, на его руку, безжизненно лежащую на камне. Она была испещрена паутиной крохотных морщинок и усыпана пятнами, похожими на выцветшие родинки.

— Уир, что с тобой происходит?

Он ухмыльнулся, и его низкий смех вдруг перешёл в кашель, который, казалось, был готов разорвать его грудь.

— Я не могу спрятаться здесь от своего истинного возраста. Чары Цирцеи больше не защищают меня, — отдышавшись, ответил пожилой мужчина, который всего пару дней назад был юношей.

Раньше его задорная улыбка и небрежные смешные кудри не давали Ванессе повода задуматься об истинном возрасте её нового друга. Она привыкла воспринимать его как ровесника Андре, даже понимая, сколько долгих лет тот провёл на острове в качестве хранителя архивов. Подтянувшись на руках, девушка выбралась наконец из воды на камень. Уир почтительно отвёл взгляд от мокрой ночной сорочки, облепившей её идеальные формы. Щелчком пальцев колдунья осушила солёную воду с одежды и тела. Её тёмные волосы закрутились в локоны и аккуратными волнами рассыпались по плечам. Она заклятием приманила свой халат, накинула его и уселась рядом с мужчиной.

— Ты можешь вернуться на Омис?

— Могу, но теперь, когда дух Цирцеи освободился от земных оков, это едва ли имеет смысл. — Он уставился на свои постаревшие сухие ладони. — Да и, по правде говоря, мне это не нужно.

Неожиданная грусть сдавила горло девушки. Пускай этот человек раздражал её сверх всякой меры своими ханжескими советами и напускной таинственностью, она чувствовала с ним связь. Меньше всего ей хотелось видеть, как он умирает, тем более что знания, скрытые в его голове, были необходимы для борьбы с проклятием. Уир был нужен ей живым.

Ванесса взяла его за руку и направила свою магию в его дряхлое тело. Но прежде, чем проявились первые результаты колдовства, мужчина вырвал у неё свою руку и отскочил в сторону.

— Нет!

— Но я могу тебя исцелить.