Он бережно положил винтовку на камень.

— Заскакувайте, — кивнул он Дмитрию Николаичу, — я сопхну.

Дмитрий Николаич вскочил в шаланду. Он встал у вторых весел и смотрел вперед. Там, в узком проходе меж камней, дышала зыбь. Набегала, надувалась и, разорвавшись, сыпалась гребнем в берег.

Надо было поймать миг, когда зыбь задумается на минуту, и пролизнуть в этот узкий проход.

Дмитрий Николаич, не мигая, смотрел на проход, не чувствовал весел в руках, набрал воздуху в грудь.

Варька занесла весла и не спускала глаз с учителя.

Особист уперся в песок, вцепился в шаланду, налег вперед, напрягся, ждал.

— Пошел! — крикнул Дмитрий Николаич и голоса своего не узнал.

Особист рванул корму. Варька налегла на весла, и шаланда толчком оторвалась от берега.

Дмитрий Николаич напер своей силой. Шаланда испуганно понеслась в проход.

Особист замер по колено в воде. Смотрел за зыбью и шаландой.

Зыбь только перевела дух. Шел вал. Издали рычал и скалился гребнем. Накатил, лопнул, ударил в каменья. Поздно! Шаланда была уже за грядой. Особист отскочил к обрыву.

Шаланда была за полосой прибоя. Дмитрий Николаич и Варька тужились, ставили тяжелую мачту. Шаланда топталась на месте, ждала. Дмитрий Николаич подобрал шкот, парус надулся, потянул. Шаланда прилегла набок. Вода зажурчала вдоль борта. Шаланда взяла ход. Пеной отдувалась, встряхивалась на гребнях.

С берега шарахнул выстрел. Пуля визгнула вверху.

— Стреляет теперь, сволочь! — прошипел Дмитрий Николаич.

— А ты что ж думал? — Варька удивленно глянула. — Ведь тоже свое дорого. А как на втором посту заметят, сейчас его за машинку: чего не стрелял? Нет, он хорош хлопец.

— Кто? Чекист?! — крикнул учитель.

— Чего ты растопырился? — Варька засмеялась. — Он тебе сделал чего?

Она нахмурилась, придвинулась ближе.

— Да нет…

— Ну, и мне ничего. Отрезать хлеба?

Тугой шкот упруго тянул руку. Румпель от холода дрожал под мышкой, шаланда рвалась с зыби на зыбь в темь, в море. Мелкие брызги летели на корму. Белым живым гребнем лопнет вал у борта и поддаст, играя.

— Эх, Ва-ря! Летим!

И Дмитрий Николаич — сам того не ждал — хлопнул Варьку по спине.

Варька встрепенулась. Откинулась за борт и запела:

Сухою бы я корочкой питалась,

Холодную воду б я пила.

Голос был с трещиной, но пел поверх зыби, поверх ветра. И Дмитрию Николаичу захотелось сладкой погибели — влететь, разворотить и в прах разбиться. Пали теперь с берега — веселей будет.

А утром со светом спал ветер. Спала и удаль ночная. Шевельнулись горькие молитвы. Дмитрий Николаич поправил фуражку и строго спросил Варьку:

— Когда же Каменья эти?

— Сбивай парус! Садися на весло, чтоб нас к черту не снесло, — крикнула Варька и стала отвязывать кливер.

III

Дмитрий Николаич с Варькой кидали уже второй раз. Желтая Васькина шаланда прошла мимо: Василий и молодой лямщик на передней паре весел.

Варька бойко выбирала перемет, проворно скидывала рыбу на дно шаланды.

— Гляди! Гляди, — Варька кивала на Василия, — что гад делает? Аккурат на наший перемет накинуть хотить.