– Думала, умру – тебя не увижу! А ты вот же! Правда ж это ты, любимый, не сон мой, правда?

– Я это, я, лебедушка моя, – Сергей чувствовал, как она прижимается к нему вся целиком: щекой, грудями, животом, упругими твердыми бедрами. Ощутил мистически: сквозь металлическую сетку кольчуги, через толстую кожу пояса.

– Отпусти его, девица, коли хочешь снова увидеть! – громыхнул позади ведун. – Живо!

Сила была в его голосе. Колхульда повиновалась ей, а Сергей не стал удерживать. Угадал: не просто так сказано.

Не просто так. И вовремя. Снаружи забубнили голоса, и в комнату вошел сам князь белозёрский Стемид. Очень сердитый.

Вошел – и уперся во вставшего поперек его пути Избора.

– Ты еще зачем здесь? – рявкнул Стемид. – Иди отсель!

В отличие от усатого отрока, маячившего снаружи, ведун даже не шелохнулся.

Стоял. Молчал.

Сергей не видел его лица, но догадался, что выражение на нем было под стать прямой спине.

Стемид применить силу не рискнул. Тоже остановился и задышал свирепо, раздувая ноздри.

– Ты еще топни на меня, – очень тихо, так что даже стоявший в шаге Сергей еле услышал, шепнул Избор.

Рука князя легла на оголовье меча. Сверху легла. Не выхватить и зарубить, а будто подчерпнуть силу.

– Ты забылся, Избор, – так же тихо процедил Стемид. – Я – князь.

– Это ты забылся, племянник, – еще тише, но с явной угрозой прошипел Избор. – Выше богов свои хотелки мыслишь. Гнева их не боишься. Беду кличешь. А за тобой – отчина наша.

С минуту они молча мерялись взглядами…

И Стемид уступил.

Хотя нет, не уступил: взвесил сказанное, осмыслил, сопоставил значимости и принял правильное решение.

– Что за беду видишь? – спросил он, убирая ладонь с меча.

– Не вижу, отвожу, – уже спокойнее ответил ведун. – Мальца этого, – показал большим пальцем за спину, на Сергея, – я с собой забираю. Вернусь – скажу, как дальше будет. То не нам, а богам решать.

– Твой бог – не мой бог, – проворчал Стемид.

К удивлению Сергея, Избор засмеялся. Если, конечно, этот кашляющий лай можно назвать смехом.

– Я тебе не жрец, чтоб одного владыку кормить. Я ведун. Мне и Молниерукий и Черногривый волят.

Стемид убрал руку с меча. Обозначил ладонью, не оборочиваясь: вышли отсюда.

Отроки быстренько покинули помещение.

Сергея князь гнать не стал, только зыркнул мрачно.

Да Сергей бы и не вышел. Прав Избор: теперь ему Стемид не то чтобы не указ, но больше не прямое начальство.

Избор поскреб бороду, помолчал немного, а потом выдал очередное откровение:

– Девица эта, Торварддоттир… Не станет она женой моему любимцу, Стемид. Беда от этого брака будет. Не допущу.

И умолк. Ждал, что скажет князь.

Колхульда встрепенулась. Словенский она знала плохо, но на свое имя отреагировала.

– Говори дальше, – уронил Стемид лишенным эмоций голосом.

– Невесткой твоей деве сей не стать. Но ты, однако, ее равно как дочь береги. Как вернусь, будет надобна.

– Что тебе в ней, старый? – Стемид посмотрел сначала на Колхульду, потом – на Сергея. И не гневно, как раньше, а изучающе. Так купец на сомнительную монету смотрит. Соответствует ли номиналу, чистое ли золото? Может, стоит на зуб попробовать?

– В девице – ничего. О роде нашем пекусь. Или думаешь, я стал кем стал, чтобы только девок безбранно портить? Вот тоже еще удовольствие!

Избор захихикал…

И князь, к удивлению Сергея, засмеялся вместе с ним.