– Я предпочла бы не навязываться вам, барон. На корабле очень много дел, которые я должна...

– Приходите. Ваша работа намного облегчиться, уверяю вас. Женщина с вашим талантом и внешностью будет пользоваться успехом в моем доме. И к тому же, я так изголодался, – темные губы сомкнулись над сверкающими зубами, – по интеллигентному собеседнику.

Ридра почувствовала как напряглась ее челюсть для третьего отказа, но барон сказал:

– Я буду ждать вас с экипажем около семи.

Летающий диск скользнул над площадью. Ридра взглянула на рампу, где на фоне искусственного вечера силуэтами вырисовывался ее экипаж. Диск начал медленно подниматься к входному тамбуру «Рембо».

– Ну, – сказала она маленькому коку‑альбиносу, который только вчера снял повязку, – сегодня вечером ты свободен. Помощник и экипаж приглашены на обед. Проверь, если можешь, манеры ребят – все ли знают, что каким ножом едят и тому подобное.

– Салатная вилка маленькая, она лежит с самого края, – мягко начал помощник, поворачиваясь к взводу.

– А какая около нее? – спросила Аллегра.

– Это для устриц.

– А если они не едят устриц?

Флоп потер губу костяшками пальцев:

– Я полагаю, ты можешь положить туда свои зубы.

Брасс положил лапу на плечо Ридры.

– Как вы себя чувствуете, Ка'итан?

– Как поросенок на вертеле.

– Вы выглядите усталой, – добавил Калли.

– Наверное, слишком много работала. Сегодня вечером мы гости барона Вер Дорко. Думаю, нам можно немного расслабиться.

– Вер Дорко? – спросила Молли.

– Он координирует реализацию всех проектов, направленных против захватчиков.

– Значит, под его руководством проектируют самое большое и самое секретное оружие? – спросил Рон.

– А также самое маленькое и смертоносное. Я имею в виду воспитание.

– Эти случаи саботажа, – сказал Брасс. Ридра успела объяснить им свои идеи. – Ус'ешная акция в Военных Дворах п'лохо сказалась б'ы на наших действиях п'ротив захватчиков.

– Хуже этого была бы только бомба в штаб‑квартире Администрации Союза.

– Вы в состоянии предотвратить это? – спросил помощник.

Ридра пожала плечами и повернулась к прозрачным фигурам разобщенных членов экипажа.

– У меня есть идея. Я попрошу вас немного пошпионить этим вечером. Глаз, я хочу, чтобы вы остались на корабле. Я должна быть уверена, что на корабле только вы. Ухо, как только мы двинемся к барону, станьте невидимым и не отходите от меня дальше, чем на десять футов, пока мы не вернемся на корабль. Нос, вы будете передавать сообщения. Здесь что‑то готовится, и это мне не нравится. Не знаю, может, это просто мое воображение.

Глаз проговорил что‑то зловещее. Обычно телесные могут разговаривать с разобщенными только при помощи специальной аппаратуры. Иначе они тут же забывают сказанное. Ридра решила эту проблему: прежде чем забыть, она немедленно переводила слова разобщенных на язык басков. Сами слова тут же забывались, но смысл сказанного фиксировался в переводе.

«Разбитые плитки на корабле не были вашим воображением» – вот что осталось в ее голове после перевода слов Глаза на язык басков.

Она с беспокойством оглядела экипаж. Если бы один из этих парней или офицеров имел какие‑нибудь психологические отклонения, это тут же отразилось бы в его психоиндексе. Среди них был диверсант, действующий сознательно. Это терзало, как заноза в ступне, напоминающая о себе при каждом шаге. Она вспомнила, как ночью собирала экипаж. Гордость.