– В последние дни я много об этом думал. – Найтхаук уперся указательным пальцем в щеку. – Пять лет я пытался найти в зеркале хоть что‑то от этого лица, но на меня смотрело чудовище из кошмарного сна. Теперь мне вернули прежнее лицо, с ним я и останусь.

– Это глупо!

– Это мое лицо!

– И черт с ним. Ваши клоны всегда старались приспособиться к возникающей ситуации. Почему вы не хотите этого сделать?

– Мои клоны были молоды, они могли еще жить и жить. Я же старик, и мне обрыдло приспосабливаться к ситуациям. Пусть они подстраиваются под меня.

– Значит, вы собираетесь убивать людей на каждой планете, куда ступит ваша нога?

– Надеюсь, что нет. Выбор за этими людьми.

– Этого же можно избежать.

– Речь идет обо мне, не о тебе. Чего ты раздуваешь из мухи слона?

– Вы – мастер, – ответил Киношита. – Даже в шестьдесят два года вы дадите мне сто очков вперед. Знаете, я серьезно опасался, что эта троица на Пондоро может справиться с вами, но ведь вам ничего не грозило, так?

– Пожалуй.

– Теперь мне это понятно, – кивнул Киношита. – Но я знаю и другое. Есть и другие, которые могут взять над вами верх. Тем более что они моложе.

– Кто?

– Ваши клоны.

– И пусть. Один из них мертв, второй растворился в Галактике с новой фамилией и лицом.

– Вы не хотите меня понять. Если они могут справиться с вами, возможно, это удастся и кому‑то еще. И вы, и я не будем об этом знать, пока вы не столкнетесь с одним из них. Я бы предпочел, чтобы вы избежали этой встречи и прожили ту жизнь, которую, по вашим же словам, вы хотите прожить.

– Я хочу. – Лицо Найтхаука закаменело. – Я старался уйти от этого парнишки на Черчилле, я убеждал эту троицу на Пондоро оставить меня в покое.

– Тогда почему ваши старания ни к чему не привели?

Найтхаук тяжело вздохнул:

– Я слишком долго был Вдоводелом.

– Вам ведь не удастся перемениться.

– Я знаю.

– Со временем вы будете слабеть, ваша реакция станет не такой быстрой, а молодые люди, которые будут заступать вам дорогу, наоборот, будут прибавлять и в силе, и в скорости, так что наступит день, когда одному из них удастся вас убить.

– По крайней мере смерть эта будет быстрой. – В голосе Найтхаука не слышалось ни сожаления, ни недовольства. – Медленной смертью я сыт по горло.

– А разве вам не хочется вновь оказаться в ситуации, когда не надо убивать, не надо опасаться, что каждый встречный может направить на вас пистолет?

– Если у меня четыре или пять миллионов врагов, на честный бой особо рассчитывать не приходится. Скорее надо ждать выстрела в спину.

– И вас это радует? – с сарказмом спросил Киношита.

– Послушай, я ценю твою заботу. Я надеюсь, что ты ошибаешься. Но в глубине души чувствую, что правота на твоей стороне. Но я жил с этим лицом, с ним я и умру.

– Хорошо. – В голосе Киношиты слышалась горечь. – Хотите умереть – ваше право. Мне все равно.

– Тебе далеко не все равно. Только я никак не пойму почему. Киношита уже собрался ответить, но его прервал голос корабельного компьютера:

– Нас преследует звездолет класса «Джей».

– И давно он у нас на хвосте? – осведомился Найтхаук.

– Двадцать стандартных минут. После пятнадцати минут преследования я попытался уйти от него, но маневр не удался. Моя модель – «Золотая стрела». Его – «Пуля».