-  Я не хочу, чтобы из-за моего невежества гибли люди.

    -  Чем больше ты будешь знать, тем больше людей будет умирать из-за тебя, Рехильда Миллер. Таков закон. Причиняемые человеком разрушения становятся страшнее по мере возрастания его возможностей.

    -  Ты должен научить меня, - повторила Рехильда с непонятной угрозой в голосе.

    -  Мне некогда. Я устал. Я очень устал.

    Тенебриус помолчал, пошевелил грязными пальцами босых ног.

    -  Устал. Надоела. Блядища. Уходи.

    -  Это я устала ходить к тебе, как побирушка, выцарапывать из тебя жалкие крупицы знания! - закричала Рехильда Миллер. - Старый вонючий козел!

    -  Убирайся.

    -  Дай мне хотя бы книг, - в исступлении крикнула женщина. - Дай мне книги, и я прочту их.

    -  Сперва научись читать!

    -  Николаус учил меня, я уже знаю буквы, - запальчиво сказала Рехильда. - Из-за моего невежества могут погибнуть люди. Я хочу приносить им добро, только добро.

    -  От баб только зло. Я бы стал учить мужчину, если бы он пришел. Но мужчина не приходит.

    Рехильда выпрямилась во весь рост, скрестила руки на груди.

    -  Но я должна знать, - сказала она. - Знать то, что скрываешь ты. Где ты хранишь свои знания, Тенебриус?

    -  В голове, - рявкнул старик и снова затрясся от хохота.

    Женщина отвернулась, пошарила возле печки. И неожиданно в ее руках оказалась кочерга.

    -  В голове? - переспросила она странно севшим голосом. - Хорошо, я открою этот тайник.

    Старик поднял руку, беспомощно прикрыл лицо. Удар кочерги обрушился на копну растрепанных волос. Раздался хруст. Тенебриус упал.

    Женщина промахнулась, кочерга лишь задела кость, и старик был еще жив. Он копошился на полу своей хижины, бил ногами, в горле у него клокотало.

    Рехильда размахнулась и ударила второй раз. Попала по руке, перешибла кость. Старик покатился в сторону.

    Третьим ударом она разворотила ему ребра. Обезумев от ужаса, выдернула кочергу из изуродованного тела и наконец раскроила голову.

    И хлынула не кровь и не мозги. Труха и пыль потекли из страшной зияющей раны. Отбросив кочергу, Рехильда опустилась на колени, запустила руку в рану. Вынула свиток, потом второй, третий. Всего их было девять. И каждый, оказавшись на открытом воздухе - пусть даже это был спертый воздух хижины - чернел и рассыпался в прах.

    -  Я убила его за то, что он не хотел меня научить. Он дал мне неполное знание, это хуже, чем никакого. Я хотела добыть его книги. Он посмеялся надо мной, он посмеялся над Агеларре, уже за одно только это он был достоин смерти.

    -  Расскажи, как ты убила Вейде.

    Вейде.

    При звуке этого имени сердце Рехильды болезненно сжалась. Такая нежная, такая беспомощная, остроносенькая девочка с испуганным взглядом. Вейде была по-собачьи привязана к своей госпоже, ела из ее рук, готова была спать у ее постели. Когда Рехильда занялась составлением нового противоядия, девочка сидела у ее ног, смотрела. Ей ничего не нужно было, только находиться рядом, угождать, ловить каждое слово Рехильды. Красивой, доброй.

    Закончив работу, Рехильда вытерла руки. А потом что-то подтолкнуло ее, и она взяла с полки коробку, где хранила яды.

    Велела Вейде принести вина. Та повиновалась, вернулась быстрее молнии. Рехильда высыпала в бокал щепотку яда.