|
- Больше я не желаю пить твое водянистое пойло. И чтобы вино было охлажденным. - Ты знаешь, - спросила Гекамеда, когда мы сели на скамью, - что я тобой недовольна? - Нет, - улыбнулся я, - хотя мне следовало бы к этому привыкнуть. А в чем причина? - В том, что ты хочешь вернуть грекам Елену Аргивскую. Мне это не сулит ничего хорошего. Если ты добьешься успеха, то прославишься и будешь презирать бедную Гекамеду, а если потерпишь неудачу, я могу потерять тебя, как Андромаха потеряла Гектора. Я постарался заверить любимую, что для нее всегда найдется место рядом со мной, какая бы слава меня ни ожидала. - Что до неудачи, давай не думать о ней, а молиться об успехе. - Если с тобой случится беда, Идей, это разобьет мне сердце. - Значит, ты меня любишь? - Ты это знаешь. - Сильно? - Так сильно, что с тобой я забываю обо всем - даже о Тенедосе. - И ты рада, что станешь моей женой? - Да. После этого мы сидели молча, поглощенные собственными мыслями, хотя, возможно, они были одинаковыми. - Завтра, - внезапно прошептала Гекамеда, и мне показалось, будто это слово слетело с моих уст. - Завтра, - повторил я, целуя ее волосы. В холле послышались звуки шагов, и вошла Гортина с сосудом вина и кубками. Поставив их на стол, она повернулась к нам: - Налить вам вина? Я кивнул, поднимаясь, чтобы придвинуть нашу скамью ближе к столу. Гортина подняла тяжелый золотой сосуд. Гекамеда вышла в свою комнату поправить прическу, вернулась и снова села на скамью. То, что случилось потом, едва не заставило меня поверить в покровительство богов. Обычно мои чувства притуплены, даже когда ум работает быстро. Но когда я поднял голову, передвинув скамью, меня насторожил зловещий блеск в глазах Гортины, подобный молнии на покрытом грозовыми тучами небе. Ее взгляд был устремлен на Гекамеду, поэтому она не заметила, что я наблюдаю за ней. "Греянка что-то замышляет", - подумал я. Тем не менее я бы не догадался о ее намерениях, если бы не то, что произошло затем. Мы с Гекамедой сидели на скамье у края стола - это не слишком удобно, но мне не хотелось вставать и придвигать другую скамью. Гортина, наполнив кубки, поставила их перед нами. Что-то в ее поведении снова привлекло мое внимание. Я не могу описать, что именно, - впечатление было слишком неопределенным. Не то чтобы ее рука дрожала - напротив, она была вполне твердой, да и лицо не выражало особого возбуждения. Возможно, вы поймете, что я имею в виду, если я скажу, что налить кому-то вина - процедура, обычно выполняемая с абсолютным равнодушием, в то время как Гортина поставила кубок перед Гекамедой с таким видом, словно в мире не существует более важной задачи. Когда же Гортина обслуживала меня, ее поведение изменилось полностью - она даже пролила несколько капель на поднос. Подозрение вспыхнуло у меня в голове ярким пламенем. На момент я был склонен посмеяться над собой, но потом решил действовать. - Погоди, - сказал я внезапно, когда Гекамеда поднесла кубок к губам. - Почему бы нам не отметить наше счастье, забыв о былых разногласиях? Ты должна выпить с нами за наше будущее, Гортина. |
