|
- Если ты моя рабыня, не забывай, что в моей власти наказать тебя плетью! - Незачем напоминать мне об этом, - спокойно сказала Гекамеда, но я заметил, как по ее телу пробежала дрожь. - Такого обращения и следовало ожидать от труса вроде тебя! При этих словах я вскочил, охваченный яростью, но, с трудом сдержавшись, остановился, глядя на нее сверху вниз. - Это была всего лишь пустая угроза, Гекамеда. - Мой голос стал хриплым от волнения. - Ее произнес мой гнев, а не я. Твои белые плечи не созданы для троянской плети, да и я не смог бы смотреть, как тебя наказывают. Твои речи слишком дерзки, но слова не ломают кости. Знай: я не собирался и не собираюсь оскорблять тебя или причинять тебе вред. Напротив - я буду защищать тебя даже против твоей воли. Я не сделал ничего, что могло бы заставить тебя ненавидеть и презирать меня, - твои слова исходят из твоего черствого, не умеющего прощать сердца. Я умолк. Гекамеда молчала. Какой же прекрасной она выглядела с накинутым на плечи покрывалом, вздымающейся грудью и гневно сверкающими глазами! Слова мольбы вертелись у меня на языке, но я сдержал их, поклявшись, что если она и станет моей, то только по собственной воле. Поэтому я удалился, сославшись на обязанности, которыми пренебрегал несколько дней. Гекамеда даже не подняла взгляд, но, подойдя к двери, я внезапно услышал ее голос: - Ты не сказал мне, что я должна делать. - Что ты должна делать? - недоуменно переспросил я. - Да. Разве я не твоя рабыня? Твое приобретение окажется неудачным, если я буду праздной. В чем состоят мои обязанности? Я невольно улыбнулся: - Твои обязанности - развлекаться и беречь свою красоту. Я привез тебя в Трою не ради твоего усердия, а ради твоих больших глаз, белых рук и стройной фигуры. Служанок хватает с лихвой - я хочу, чтобы ты не готовила мне пищу и постель, а делила их со мной. Я был доволен своими последними словами, видя, что напугал ее, и нисколько о том не жалея. Выйдя из комнаты, направился в просторное помещение в задней части дворца на том же этаже, что и мои покои, где хранились царские архивы. Именно там мне нанесла визит Елена в день моего введения в должность вестника. Но менее чем через пять минут я ощутил жгучее желание вернуться к Гекамеде. Желание это было явно нелепым, и я посмеялся над собой, думая о том, какой радушный прием меня бы ожидал. Стараясь отвлечь себя работой, я отнес кипу пергаментов на стол из слоновой кости и начал разворачивать один свиток за другим, но никак не мог сосредоточиться. Наконец я оставил тщетные попытки и задумался о собственных делах. Похоже, я окончательно запутался в отношениях с Гекамедой. Что же мне делать? Обращаться с ней как с настоящей рабыней? Но в таком случае я навсегда потеряю надежду завоевать ее любовь - хотя именно этого она от меня и ожидает. Впрочем, сама мысль об этом вызывала у меня отвращение - я никогда не понимал, какое удовольствие может получать мужчина от близости с женщиной, которая навязана ей силой. Мои мысли вернулись к Гортине. Но по отношению к юной греянке я мог лишь придерживаться политики настороженного ожидания. Если ей придет в голову воспользоваться религиозными законами о семье, это может доставить серьезные неприятности. Ну, я успею побеспокоиться об этом, когда придет время. |
