|
Улыбка Виллетарда стала еще циничнее: – Вы – не первый встреченный мною прохвост, который горд лишь на словах. Это составляет лишь часть арсенала средств подобных вам людей, юноша, и мы не заблуждаемся в этом. Вы еще вспомните о моем предложении. Вендрамин ушел, разъяренный наглостью такого заявления. Но это чувство быстро прошло, потому что его затмило радостное возбуждение, вызванное возвращением чеков банка Виванти. Он словно скинул оковы. Он освободился и был, по крайней мере, волен свести счеты с Мелвилом, не опасаясь за последствия. Теперь то, как Леонардо себе это представлял, он был в состоянии постоять за свою честь. Не теряя времени, он сразу этим и занялся, направившись к площади у собора Сан Марко с одним лишь намерением. Возмещение его долгов потребовало бы всю сотню дукатов, что лежала у него в кармане. Но Вендрамин не собирался выплачивать долги. Он даже не подумал попытать на эти деньги удачу в казино дель Леоне, но не потому, что поступил бы вопреки желаниям своих кредиторов, а потому, что знал, как их лучше использовать. Он прошел корпус Прокураций, разглядывая сидевших за столиками Флориана, приветствуемый здесь кивком, там – взмахом руки. Все, кто приветствовал его, были его собратьями барнаботти, наслаждавшимися весенним ароматом, а некоторые вином за чей то счет. Некоторое время он не мог найти того, что разыскивал. Пройдя до конца, Вендрамин вновь направился к центру Пьяцца, возвратившись к Св. Марку. Едва повернувшись, он встретился взглядом с сильным мужчиной средних лет, одетым в поношенный костюм с потемневшими кружевами, который прогуливался медленным шагом в сопровождении компании, с тростью в руке и шпагой, продетой через карман его камзола. Сэр Леонардо преградил путь этому человеку. Они обменялись приветствиями, и Вендрамин, повернувшись, пошел рядом с ним. – Мне нужна одна услуга, Контарини, – сказал он. – Если вы сможете оказать ее, то для вас найдется пятьдесят дукатов, а другие тридцать – чтобы разделить их между двумя подходящими парнями, которые знакомы с вами и готовы предложить свои руки. Выражение желтоватого, словно голодного, лица Контарини несколько изменилось. – А нужны ли трое? – спросил он. – Я действую наверняка. Я хочу обойтись без случайностей. И нас будет четверо. Потому что и я приму участие. Глава XXV. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ Изотта устроилась на диване с высокой спинкой возле застекленной двери на лоджию в той стороне гостиной, которая была обращена к саду. Слуга установил диван так, чтобы, занимаясь рукоделием, она сидела лицом к свету. Она работала механически, а мысли ее были омрачены меланхолией безнадежного ожидания. Было далеко за полдень и, когда мартовский день начал угасать, Изотта отложила работу и откинулась на спинку дивана, смежив веки и поддавшись дремоте, охватившей ее уставшие глаза. Неожиданно она очнулась от звуков голосов в другом конце комнаты. Из этого и из за наступивших глубоких сумерек она поняла, что заснула. Голос, разбудивший ее, громкий и страстный, принадлежал ее отцу; а теперь отвечал спокойный, ровный голос Катарина Корнера. Изотта собиралась уже встать и обнаружить свое присутствие, когда обжигающие слова инквизитора отбросили ее, вмиг затаившую дыхание, обратно. – Камиль Лебель и ваш друг, мессер Мелвил, – одно и то же лицо, и это, уверяю вас, не оставляет сомнений. Он будет арестован нынче ночью, а его комнаты подвергнутся тщательному обыску. Но независимо от того, откроет он что нибудь или нет, имеющегося вполне достаточно инквизиторам, чтобы определить его судьбу. |
