Но Таня уже сообразила, что Диди сегодня лучше не злить.

— Мы на уроке, Дарья Дмитриевна, — ответила она и спрятала наш листочек с балдой под тетрадь. Ей нечего бояться — она давно уже всё сделала, Таня по алгебре вообще соображает лучше всех в классе. Её даже Агата поначалу пыталась к себе переманить, но Таня не сдалась — она наша, тридцать девятая, и нечего.

— Вахитов, а где сегодня Хейфец? — спросила меня Диди, и я пожал плечами. Но про себя обрадовался — спросила именно меня, значит, ясно, что Борис именно мой друг!

— У него горло болит, — влезла Агата. Как будто её спрашивали.

Ну и Диди сразу же вызвала её к доске, а мы с Таней благополучно продолжили балду. Конечно, она меня обыгрывала, но у меня как раз вырисовалось удивительное слово «волокно», я проверил — вроде точно, да! Семь букв, я сравниваю счёт!

И тут я услышал, что Диди на повышенных тонах отчитывает Агату:

— В седьмом классе уже пора бы и выучить таблицу умножения!

Агата уставилась на доску, а потом перевела взгляд на Диди:

— В вашем возрасте, Дарья Дмитриевна, тоже пора бы выучить!

Они уже почти орали друг на друга, и весь класс практически стоял на ушах. Вернее, та часть класса, которые гимназия; наши помалкивали — не их дело.

Я очнулся и посмотрел на доску. Кажется, у Агаты было всё правильно — чего Диди взъелась? Но потом до меня дошло.

Очень трудно написать четвёрку так, чтобы она была похожа на девятку, но Агате удалось. И теперь Диди откровенно кричала, а Агата хамила в ответ.

Да, эта четвёрка была очень подозрительна. Но всё же — у девятки круглая голова, и между этими рожками наверху должна быть перемычка. А её там не было.

— Это четвёрка.

Я это сказал скорее даже не для Тани, а про себя. Почти про себя. Но как раз в этот момент все замолчали. Все.

И моя «четвёрка» будто эхом зависла в пустом классе.

…И тут Диди спросила именно меня:

— Четыре?

— Да, — ответил я. Потому что это была правда.

— Ну, если даже Камиль… но всё равно! Агата, ведёшь себя отвратительно!

Она поставила ей пять по алгебре и ещё два за поведение, но это было неважно.

Я сидел красный как рак. А Таня ничего не сказала, просто разгромила меня в балду, как маленького, потому что я никак не мог сосредоточиться.

И продолжал сидеть так и после урока, когда все уже собирались домой. Хотел, чтобы они скорее ушли. Все — и наши, и не наши. Таня сказала мне «ладно, пока» — и помчалась на свою тренировку. А вот Агата на секунду остановилась возле моей парты и сказала:

— Очень надо было меня защищать.

— Никто тебя не защищал, — ответил я.

И вдруг мне внутри себя стало смешно. Потому что она подошла ко мне сама, и хотя сказала одно — а имела в виду совершенно другое. Это было очень странное «спасибо», но всё же это было оно.

Ну и моё «пожалуйста» было соответствующим.

* * *

Я вышел из школы последним и увидел, что за это время пошёл снег. И это было очень хорошо; как будто всё старое спряталось, и теперь — новое. Я опять решил не топать домой, а просто кружить по району — один.