|
Корабли на всех парусах неслись к Тихому океану. Это был «умопомрачительно прекрасный переход», написал в бортовом журнале один взволнованный капитан. Уверенные, что предсмертное пророчество капитана Кидда оказалось ошибочным, люди начали бахвалиться своей доблестью и строить планы о том, как они распорядятся своим возможным сокровищем. «Мы не могли не начать убеждать себя, что теперь все величайшие трудности нашего путешествия позади и наши самые жизнеутверждающие мечты вот-вот осуществятся», – отметил преподобный Уолтер.
Вдруг набежали черные тучи, закрыв солнце. Завыл ветер, поднялись яростные волны. Носы кораблей, в том числе окрашенный алым лев «Центуриона», ныряли в глубокие провалы, а затем молитвенно вздымались к небесам. Паруса трепетали, канаты рвались, а корпуса скрипели так, будто вот-вот расколются. Хотя другие корабли постепенно продвигались вперед, тяжелогруженный «Вейджер» подхватило яростным течением и повлекло на восток, к Земле Статен. Он едва не разбился вдребезги. Эскадре не оставалось ничего другого, как беспомощно за этим наблюдать. Выкрикивая команды, Чип созвал на свой пост всех самых умелых людей «Вейджера». Чтобы убавить паруса, марсовые поднялись на качающиеся мачты. Один из переживших шторм матросов на реях вспоминал: «Сила ветра буквально перехватывала дыхание. Забравшись на рей, ноги на тросе-футропе, мы цеплялись за все, за что только могли. Нам приходилось отворачиваться, чтобы перевести дух, потому что ветер просто забивал воздух нам в глотки. Капли дождя обжигали наши лица и голые ноги. Было почти невозможно открыть глаза». Чип приказал матросам на реях свернуть самые верхние паруса и зарифить грот. Ему требовался идеальный баланс: достаточно парусов, чтобы отвести корабль от скал, но при этом не допустить, чтобы судно опрокинулось. Сложная задача. Но еще сложнее добиться слаженной работы экипажа. Каждый должен был действовать безупречно. К счастью, лейтенант Бейнс проявил несвойственную ему решительность, надежный артиллерист Балкли показал мастерство моряка, ребячливый гардемарин Байрон осмелел и помог своему приятелю Генри Козенсу, боцман Джон Кинг держал команду на своих постах, рулевые маневрировали зажатым в тисках течений носом, баковые управляли парусами, а плотник Джон Камминс и его помощник Джеймс Митчелл всеми силами старались предотвратить повреждения корпуса. Даже неопытные матросы на шкафуте подобрались перед лицом стихии. В лицо стоящему на квартердеке Чипу летели ледяные брызги, а он собирал силы этих людей, пытаясь спасти корабль. Свой корабль. Всякий раз, когда «Вейджер» удавалось немного отвести от острова, течения вновь возвращали его обратно. Волны бились о высокие скалы, грохотали и пенились. Стоял оглушительный рев. По выражению одного моряка, остров, казалось, создан только для того, чтобы «раздавить жизни немощных смертных». Тем не менее Чип самообладания не утратил и взнуздывал команду до тех пор, пока мало-помалу чудеснейшим образом не вывел «Вейджер» в безопасное место. В отличие от военных триумфов, победы над зачастую куда более опасными природными стихиями не даруют почестей и не приносят ничего, кроме того, что один капитан назвал гордостью корабельной команды за выполнение жизненно важного долга. Байрон дивился тому, что они оказались «на волосок от крушения о скалы» и, тем не менее, «приложили все усилия, чтобы выправиться и восстановить положение». Видавший виды Балкли оценил Чипа как «отличного моряка», добавив: «Что касается личной отваги, никто из команды не выказал ее в большей мере». В этот момент люди испытали подлинный прилив радости. Чип стал тем, кем он всегда себя представлял, – властелином моря.
Глава пятая Буря в сердце бури
Шторм истязал корабли днем и ночью. |
