-  Доброе утро, дедушка!

    -  Доброе, доброе, - благодушно откликнулся тот. - Картошечки не хочешь? Покуда свиньям не истолок.

    Рыска захихикала, косясь на Жара. Тот смущенно почесал макушку и шепнул:

    -  Зато так веселее!

    -  Спасибо, дедушка! - Девочка поскакала дальше, открыто перебрасывая с ладони на ладонь большую шишковатую картофелину. Жар страдальчески морщился: ворованное припекало живот, но бросить уже нельзя, заметят.

    -  Мам, кухонный дед опять свиную картошку раздает! - донесся с улицы капризный голосок Диши, младшей Сурковой дочери. Увидела в распахнутую дверь, зараза глазастая!

    -  Да ладно тебе, - одернул ее брат, толстый и конопатый Пасилка. (Чего это на него нашло, удивилась Рыска - обычно сурчонок шпынял слуг почище отца). - Она ж свиньям и досталась.

    Жар стиснул кулаки. На себя бы в лужу посмотрел! Рожа сальная, волосы редкие, нос приплюснутый, уши лопухами. Ко всему прочему хозяйский сынок был отчаянно труслив и по-мужски честно, где-нибудь за амбаром, мериться силами не желал. Предпочитал свысока покрикивать, а чуть что - жаловаться папочке.

    -  Что это из тебя сыпется? - изумилась Фесся.

    Мальчик, опомнившись, кинулся подбирать картошины, раскатившиеся в разные стоны.

    -  Дедушка угостил, - отчаянно покраснев, соврала Рыска.

    Служанка, прекрасно все поняв, тяжко вздохнула. Ей-то картошки для ребенка было не жалко, но вороватость Жара начинала всерьез тревожить Фессю. Вроде ж добрый мальчик, не жадный, а мимо плохо лежащего пройти не может.

    -  Поди верни и извинись, - велела девушка.

    -  Да ла-а-адно, - заныл Жар, - не обеднеют свиньи от двух картох…

    -  Или я сама ему скажу. А заодно Мухе.

    Мальчишка злобно на нее зыркнул, ссутулился и вышел. Рыска дернулась было за ним, но Фесся укоризненно погрозила пальцем: сам нашкодил, сам пусть и ответ держит.

    -  Замешай-ка лучше тесто для оладок. - Служанка поставила на стол глубокую миску и плеснула в нее утреннего, еще теплого молока.

    Девочка огорченно прикусила губу, но послушно влезла на лавку.

    Рыска прижилась на хуторе. Робкую худенькую девочку втайне жалели и норовили подсунуть работу полегче, а кусок послаще. Когда за месяц ни отец, ни мать даже не пришли ее навестить (к Жару и то тетка с гостинцами приезжала, горько плакала, гладя по голове и называя «сиротинушкой», - но забрать обратно не предлагала), Фесся окончательно взяла Рыску под свое покровительство. Теперь девочка не горбатилась от темна до темна, а получала задание на день и, если справлялась раньше, шла гулять. Или - гораздо чаще - на помощь ленивому другу, который две лучины нес ведро от колодца, лишь бы его не припрягли к чему-нибудь еще. Но потом Жар устыдился и подтянулся, даже состязаться с подружкой стал: кто раньше освободится.

    -  А почему сурча… хозяйские дети так рано встали? - спросила Рыска, старательно растирая мучные комочки.

    -  Угу, и в таком «хорошем» настроении, - буркнул Жар. Из сеней он вернулся красный и потный, по-прежнему сжимая в руке злополучную покражу: дедок, тронутый «раскаянием» негодника, беззлобно его пожурил и сказал оставить картошины себе.