Нужно поскорее разыскать его. Только взглянув на нее, он поймет, что Торн ничем не лучше других варваров. И все им только показалось.

Торн снова убрал руки Фионы с ее горла.

– Оставь, а то поранишься, – сказал он. – А теперь иди. У тебя наверняка есть дела.

Продолжая сгорать от стыда и ненависти, Фиона круто развернулась и пошла прочь.

Когда она вернулась в зал, никто из рабов не сказал ни слова по поводу цепи. Все сделали вид, что ничего не замечают. В глазах Фионы было столько ярости, что для всех было понятно: лучше помолчать.

Тем же вечером Фиона прислуживала за ужином, обходя стол с кувшином пива. Когда она подошла к Роло, тот поднял руку и ухватился пальцем за цепь. Другой рукой он погладил нежную кожу на шее девушки. Фиона оторопела, затем рванулась прочь, но Роло не отпускал цепь, и она все сильнее впивалась в кожу. Фиона остановилась.

– Я вижу. Торн наградил тебя знаком собственника, – ухмыльнулся Роло. – Что ж, у моей сестры ревнивый женишок. Особенно когда речь заходит о его имуществе. Но я все равно поимею тебя, девка. Я хорошо знаю свою сестрицу и уверен, что она скоро приструнит Торна. Она заставит его продать тебя, и уж тут я своего не упущу, будь уверена.

Рука Роло словно случайно соскользнула с шеи Фионы и легла на грудь девушки. От этого прикосновения Фиону передернуло.

– Фиона, подлей ка мне пива!

Она не удивилась, услышав голос Торна. Она была уверена, что тот внимательно наблюдает за нею все время.

Сейчас прозрачные голубые глаза Торна блестели из под бровей холодно и хмуро, словно застывшие озера.

Рука Роло мгновенно исчезла, и Фиона поспешила к Торну.

Никто ничего, казалось, так и не заметил. Разговор за столом не прерывался ни на миг.

– Итак, Роло заметил цепь у тебя на шее? – негромко спросил Торн, покуда Фиона подливала ему пива.

– Да, заметил.

– Что еще он сказал?

– Почему бы тебе не спросить об этом у него самого? Торн раскрыл было рот, чтобы как следует отчитать Фиону за дерзость, не позволенную рабыням, но тут его внимание отвлекла Бретта, заговорившая с ним.

– Ты знаешь, что жена одного из твоих воинов родила сегодня мертвого ребенка? – спросила Бретта, специально говоря по гэльски, чтобы Фиона понимала, о чем идет речь. – Повивальная бабка говорит, что все шло нормально, покуда не появилась Фиона и не предложила свои услуги. Конечно, знахарка отказалась от услуг твоей рабыни, всем известно, кто она такая, и в результате ребенок родился мертвым. Ведьма всегда найдет, где напакостить.

Головы сидящих за столом повернулись к Фионе, а сама девушка удивленно вскрикнула. Те, кто понимал по гэльски, поспешно пересказывали слова Бретты тем, кто не знал этого языка. Слово «ведьма» запорхало вокруг стола, произносимое на всех языках, какими только владели собеседники.

– Нет! – закричала Фиона, сильно испуганная новыми подозрениями в колдовстве. – Я услышала, что у Дагни трудные роды, и пошла предложить свою помощь. Ведь я целительница. Если бы мою помощь приняли, ребенка, может быть, удалось бы спасти.

Бретта ничего не сказала, просто молча склонилась над своей тарелкой. Дело сделано – заронила новые подозрения. Теперь пусть все идет своим чередом.

– Я ничего плохого не сделала, – сказала Фиона, обращаясь прежде всего к Торну, не сводившему с нее глаз во время всего разговора. – Они напрасно не позволили мне помочь роженице.

– Фиона вылечила мне сыпь своей мазью, – внезапно подал голос один из рабов.

– А мне она помогла, когда у меня болел живот, – присоединился женский голос.

– Если Фиона и колдунья, то – добрая колдунья, – твердо заявила Тира. – Мои ожоги совсем зажили, даже следов не осталось.