Он взял уже руку Луиджи, когда Том остановил его восклицанием:

— Обождите немножко, Дэви! Граф Луиджи, вот вам карандаш и бумага. Запишите самое невероятное крупное событие, которое было вам предсказано и действительно случилось менее чем через год после предсказания и передайте этот клочек бумаги мне. Я увижу тогда, удастся ли Дэви прочесть это событие на вашей руке. Луиджи, отвернувшись, написал несколько слов на клочке бумаги, сложил его и передал Тому со словами:

— Если г-н Вильсон правильно угадает, то я предложу вам прочесть, что здесь написано.

Вильсон принялся изучать ладонь Луиджи, определяя на ней линии жизни, ума, сердца и т. д. Он тщательно отмечал соотношения этих главных линий с лабиринтом более тонких и нежных бороздок и черточек, окутывавших их со всех сторон многосложной сетью. Ощупав мясистую подушечку у основания старашого пальца, он уяснил себе ея очертания. Точно также тщательно изследовал он мясистую часть руки, от сгиба кисти и до основания мизинца. Столь же тщательно и всесторонне разсмотрел он пальцы графа Луиджи относительно их формы, величины и привычки располагаться по отношению друг друга во время отдыха. Все трое зрителей следили с самым глубоким вниманием за этим изследованием, нагибаясь и сами над ладонью графа Луиджи. Никто не осмеливался прервать торжественное молчание, хотя бы даже единым словом. Еще раз внимательно осмотрев ладонь графа, Вильсон принялся читать по ней вслух.

Он изобразил характер Луиджи, его наклонности, вкусы, симпатии и антипатии, выдающияся стремления, честолюбивыя мечты, и эксцентричности в таких ясных и определенных выражениях, что сам Луиджи приходил иногда в смущение, а все остальные принимались смеяться. Оба близнеца признали, однако, описание характера художественно схваченным и совершенно верным.

Вильсон принялся тогда разсказывать прошлое графа Луиджи. Он подвигался вперед в этом биографическом очерке весьма осторожно и не без некотораго колебания, медленно перемещая пальцы по выдающимся линиям ладони. Время оть времени он останавливался на какой-нибудь звезде (перекрестке линий), тщательно изследуя окружающую ее сеть тонких бороздок. Он упомянул об одном или двух прошлых событиях. Луиджи подтвердил правильность его указаний, после чего Вильсон приступил к дальнейшему изследованию. Неожиданно он взглянул на графа с выражением глубокаго изумления и сказал:

— Здесь отмечено событие, разглашение котораго вы сочтете, может быть, нежелательным?

— Ничего, разсказывайте! — добродушно прервал его граф Луиджи. — Уверяю вас, что это нисколько меня не стеснит.

Вильсон всьтаки колебался и, повидимому, не знал, как ему поступить. Наконец, он сказал:

— Событие это слишком щекотливаго свойства для того, чтобы… Не лучше ли будет, если я напишу то, что узнал на бумажке, или же скажу это вам шепотом, и вы тогда сами решите, желательно ли разсказывать об этом вслух.

— Ну, что жь, я и на это согласен! Напишите! — согласился Луиджи.

Написав несколько слов на лоскутке бумажки, Вильсон передал его Луиджи, который, прочитав написанное там, сказал Тому:

— Разверните имеющуюся у вас бумажку и прочтите ее вслух, г-н Дрисколль!

Том прочел: «Было предсказано, что я убью человека и предсказание это исполнилось еще до истечения года».